Неточные совпадения
Чтобы не ставить себя еще в более фальшивое положение, лучше постараемся объясниться
на примере и, может быть, благосклонный читатель
поймет, в чем именно мы затрудняемся, тем более что этот
пример не будет отступлением, а, напротив, прямым и непосредственным продолжением рассказа.
В Дневнике Кюхельбекера записано под 9 января 1842 г. следующее обращение к сыну: «Научись из моего
примера, не женись никогда
на девушке, которая не в состоянии будет
понимать тебя» (Дневник, под ред. В. Н. Орлова и С. Н, Хмельницкого, 1929, стр. 283).]
Затем, что касается уплаты податей и повинностей, то все плательщики
на этот счет единодушны. Все уплачивают что нужно, и втайне все-таки думают, что не платить было бы не в
пример лучше. Редкий
понимает, что своевременное и безнедоимочное очищение окладных листов есть дело государственной важности; большинство же исповедует то мнение, что казна и без того богата.
— Хуже, ты был приживальщиком, то есть лакеем добровольным. Лень трудиться, а
на денежки-то у нас аппетит. Всё это и она теперь
понимает; по крайней мере ужас, что про тебя рассказала. Ну, брат, как я хохотал над твоими письмами к ней; совестно и гадко. Но ведь вы так развращены, так развращены! В милостыне есть нечто навсегда развращающее — ты явный
пример!
— Прежде всего, Фома, уж ежели ты живешь
на сей земле, то обязан надо всем происходящим вокруг тебя думать. Зачем? А дабы от неразумия твоего не потерпеть тебе и не мог ты повредить людям по глупости твоей. Теперь: у каждого человеческого дела два лица, Фома. Одно
на виду у всех — это фальшивое, другое спрятано — оно-то и есть настоящее. Его и нужно уметь найти, дабы
понять смысл дела… Вот, к
примеру, дома ночлежные, трудолюбивые, богадельни и прочие такие учреждения. Сообрази —
на что они?
Ограниченность применения женского труда в ту эпоху в России вынуждала девушек стремиться к получению преимущественно педагогического и медицинского образования.] мать очень мало
понимала и гораздо больше бы желала, чтобы она вышла замуж за человека с обеспеченным состоянием, или, если этого не случится, она, пожалуй, не прочь бы была согласиться и
на другое, зная по многим
примерам, что в этом положении живут иногда гораздо лучше, чем замужем…
Может быть, хорошо и то и другое, а я коротенько расскажу, кто нас воспитывал и каквоспитывал, то есть какими чертами своего
примера эти люди отразились в наших душах и отпечатлелись
на сердце, потому что — грешный человек — вне этого, то есть без живого возвышающего чувства
примера, никакого воспитания не
понимаю.
В этом отношении материалисты стоят выше и могут служить
примером мечтателям — дилетантам: материалисты
поняли дух в природе и только как природу — но перед объективностью ее, несмотря
на то, что в ней нет истинного примирения склонились; оттого между ими являлись такие мощные люди, как Бюффон, Кювье, Лаплас и др.
— Что мне делать, как мне быть? — рассуждал он как бы сам с собою. — К несчастью, они и собой-то хуже той, но ведь я отец: у меня сердце равно лежит ко всем. Вы теперь еще не
понимаете, Сергей Петрович, этих чувств, а вот возьмем с
примера: пять пальцев
на руке; который ни тронь — все больно. Жаль мне Пашет и Анет, — а они предобрые, да что делать — родная мать! Вы извините меня: может быть, я вас обеспокоил.
— Никак… Прогнал… Без церемонии. Я бы их еще подержал, да неловко: мальчишка подрастает…
Пример с отца… Будь я один, ну, тогда другое дело. Да и к чему мне их держать? Пф… Одна только комедия! Я им по-русски, а они мне по-французски… Ничего не
понимают, хоть кол теши
на голове.
Он кончил очень некрасной долей, растратив весь свой наследственный достаток.
На его
примере я тогда еще отроком, по пятнадцатому году,
понимал, что у нас трудненько жилось всем, кто шел по своему собственному пути, позволял себе ходить в полушубке вместо барской шубы и открывать у себя в деревне школу, когда никто еще детей не учил грамоте, и хлопотать о лишних заработках своих крестьян, выдумывая для них новые виды кустарного промысла.
Никого он так не раздражал и не тревожил, как Евлампия Григорьевича. Краснопёрый служил живым
примером русской бойкости и изворотливости, кичился своим умом, уменьем говорить, — хотя говорил
на обедах витиевато и шепеляво, — тем, что он все видел, все знает, Европу изучил и России открыл новые пути богатства, за что давно бы следовало ему поставить монумент. Честолюбивая, но самогрызущая душа
понимала и ясно видела другую, еще более тщеславную, но одаренную разносторонней сметкой душу русского кулака.
«Только напрасно его светлость с ним церемонится… И так пикнуть бы не смел у меня… За счастье должен почесть, холоп! Тогда я кондитерскую продам, ну ее… Одно беспокойство…
На серебре да
на золоте буду есть… И красавец он писаный… Тогда, как я близко поглядела
на него, у меня все поджилки затрепетали… Не молода я… Ну да что же, умный мужчина завсегда
понимает, что женщина в летах не в
пример лучше зеленой девчонки…» — продолжала мечтать она.
Она со спокойствием, его уничтожающим, представила ему другие причины его стеснительного положения, представила
примеры его расточительности, вскользь упомянула о его многочисленных изменах, только с точки зрения необходимых для них расходов, дала ему
понять, что знает о существовании дома
на Фурштадтской, одним словом доказала ему, что ей известен почти каждый его шаг.
— Вы хотите
пример, — извольте… При выстрелах с батареи, выведенной
на позиции, вследствие отката орудий поднимается пыль, которая и выдаёт противнику местонахождение батареи, с одной стороны, а с другой, мешает верному прицелу… Японцы это хорошо
поняли и или поливают позицию водой, или же выбирают для неё место
на траве. И в том и в другом случае они избегают предательской пыли. Мы же не обращали до сих пор внимания
на подобную мелочь, и наши батареи в большинстве случаев бывают окутаны столбами пыли.