Неточные совпадения
Яков был крепостной, весьма усердный и преданный человек; он, как и все хорошие приказчики, был до крайности скуп за своего господина и имел о выгодах господских самые странные
понятия. Он вечно заботился о приращении
собственности своего господина на счет
собственности госпожи, стараясь доказывать, что необходимо употреблять все доходы с ее имений на Петровское (село, в котором мы жили). В настоящую минуту он торжествовал, потому что совершенно успел в этом.
Разве придется говорить о небольших кражах… но тут
понятия так сбиты положением, что трудно судить: человек-собственность не церемонится с своим товарищем и поступает запанибрата с барским добром.
Это выражалось уже в том, что русский народ не знал римских
понятий о
собственности.
Хомяков, как и большая часть русских людей, лучших русских людей, не имел римских
понятий о
собственности.
Но тут я, конечно, уже остерегся от обращения к вопросу, что такое духовное завещание, а прямо поставил дело на почву строгой законности, на почву несовместимости
понятия о владении с
понятием о
собственности.
Умаление семейных добродетелей, неуважение чужой
собственности, запутанность
понятий о любви к отечеству…
Впоследствии, расширив круг своих наблюдений, я убедился, что не только относительно нас, лошадей,
понятие мое не имеет никакого другого основания, как низкий и животный людской инстинкт, называемый ими чувством или правом
собственности.
Выступает
понятие о
собственности, которая, на основании правила: omnia mea mecum porto все свое ношу с собою., навьючивается, вместе с всадником, на одно и то же животное.
Помню роскошный, теплый вечер, который мы провели с дядею в орловском «губернском» саду, занимаясь, признаться сказать, уже значительно утомившим меня спором о свойствах и качествах русского народа. Я несправедливо утверждал, что народ очень умен, а дядя, может быть еще несправедливее, настаивал, что народ очень глуп, что он совершенно не имеет
понятий о законе, о
собственности и вообще народ азият, который может удивить кого угодно своею дикостью.
«Несмотря на все установленные правила для надзора за воскресными и бесплатными школами, говорилось в объявлении, ныне положительно обнаружено, в некоторых из них, что под благовидным предлогом распространения в народе грамотности люди злоумышленные покушались в этих школах развивать вредные учения, возмутительные идеи, превратные
понятия о праве
собственности и безверие.
В объявлении, опубликованном по этому поводу «Северной Почтой», сказано: «Показаниями фабричных работников обнаружено, что в этих воскресных школах преподается учение, направленное к потрясению религиозных верований, к распространению социалистических
понятий о праве
собственности и к возмущению против правительства.
Идея
собственности и богатства исказила самое
понятие человеческой честности.
Римское
понятие о
собственности, допускающее не только употребление во благо материальных предметов и ценностей, но и злоупотребление ими, есть совсем не христианское понимание, и оно явилось источником европейского индивидуализма.
Крутился вихрь, — какая-то сумасшедшая смесь гордо провозглашаемых прав и небывалого унижения личности… Мелькали клочья растерзанных
понятий о
собственности, тени обесцененных человеческих жизней, осмеянные образы обезображенных христосов и богородиц, призывы к братству и ненависти, обрывки разорванных брачных цепей, выброшенные яти и еры, спутавшиеся числа календарных стилей.
Они были решительными противниками
понятий римского права
собственности.
По своим
понятиям о
собственности русские крестьяне всегда считали неправдой, что дворяне владеют огромными землями.
Первый принцип столь же антихристианский, как антихристианским является римское
понятие о
собственности.
Одной из главных опор народнического социализма был тот факт, что русскому народу всегда были чужды римские
понятия о
собственности.
Русским крестьянам всегда были чужды
понятия римского права о
собственности.
Западные
понятия о
собственности были чужды русскому народу, эти
понятия были слабы даже у дворян.
Он соответствовал отсутствию в русском народе римских
понятий о
собственности и буржуазных добродетелях, соответствовал русскому коллективизму, имевшему религиозные корни.