Неточные совпадения
По закате всякий
получает по
новому куску хлеба и спешит домой лечь спать.
Прежде каждое отдельное желание, вызванное страданием или лишением, как голод, усталость, жажда, удовлетворялись отправлением тела, дававшим наслаждение; но теперь лишение и страдание не
получали удовлетворения, а попытка удовлетворения вызывала
новое страдание.
Правда, мужики этой компании, хотя и условились вести это дело на
новых основаниях, называли эту землю не общею, а испольною, и не раз и мужики этой артели и сам Резунов говорили Левину: «
получили бы денежки за землю, и вам покойнее и нам бы развяза».
Как и во всех местах, где собираются люди, так и на маленьких немецких водах, куда приехали Щербацкие, совершилась обычная как бы кристаллизация общества, определяющая каждому его члену определенное и неизменное место. Как определенно и неизменно частица воды на холоде
получает известную форму снежного кристалла, так точно каждое
новое лицо, приезжавшее на воды, тотчас же устанавливалось в свойственное ему место.
Незаметно
получив рукою в плисовом обшлаге трехрублевую бумажку, дьякон сказал, что он запишет, и, бойко звуча
новыми сапогами по плитам пустой церкви, прошел в алтарь.
В
новых судебных учреждениях он не одобрял тех условий, в которые была поставлена адвокатура. Но он до сих пор не имел дела до адвокатуры и потому не одобрял ее только теоретически; теперь же неодобрение его еще усилилось тем неприятным впечатлением, которое он
получил в приемной адвоката.
В довершение хорошего, портной в это время принес <платье>. <Чичиков>
получил желанье сильное посмотреть на самого себя в
новом фраке наваринского пламени с дымом.
Когда подле матушки заменила ее гувернантка, она
получила ключи от кладовой, и ей на руки сданы были белье и вся провизия.
Новые обязанности эти она исполняла с тем же усердием и любовью. Она вся жила в барском добре, во всем видела трату, порчу, расхищение и всеми средствами старалась противодействовать.
Беру тебя еще раз на личную свою ответственность, — так и сказали, — помни, дескать, ступай!» Облобызал я прах ног его, мысленно, ибо взаправду не дозволили бы, бывши сановником и человеком
новых государственных и образованных мыслей; воротился домой, и как объявил, что на службу опять зачислен и жалование
получаю, господи, что тогда было…
Но Пугачев не был пойман. Он явился на сибирских заводах, собрал там
новые шайки и опять начал злодействовать. Слух о его успехах снова распространился. Мы узнали о разорении сибирских крепостей. Вскоре весть о взятии Казани и о походе самозванца на Москву встревожила начальников войск, беспечно дремавших в надежде на бессилие презренного бунтовщика. Зурин
получил повеление переправиться через Волгу.
— Ой, Лидуша, какие стишки я сегодня
получила из Москвы! Какой-то
новый поэт Брусов, Бросов — удивительно! Они несколько… нескромные, но — музыка, музыка!
— Ну… Встретились за городом. Он ходил
новое ружье пробовать. Пошли вместе. Я спросил: почему не берет выкуп за голубей? Он меня учить начал и
получил в ухо, — тут черт его подстрекнул замахнуться на меня ружьем, а я ружье вырвал, и мне бы — прикладом — треснуть…
— Есть факты другого порядка и не менее интересные, — говорил он,
получив разрешение. — Какое участие принимало правительство в организации балканского союза? Какое отношение имеет к балканской войне, затеянной тотчас же после итало-турецкой и, должно быть, ставящей целью своей окончательный разгром Турции? Не хочет ли буржуазия угостить нас
новой войной? С кем? И — зачем? Вот факты и вопросы, о которых следовало бы подумать интеллигенции.
Чего ж надеялся Обломов? Он думал, что в письме сказано будет определительно, сколько он
получит дохода, и, разумеется, как можно больше, тысяч, например, шесть, семь; что дом еще хорош, так что по нужде в нем можно жить, пока будет строиться
новый; что, наконец, поверенный пришлет тысячи три, четыре, — словом, что в письме он прочтет тот же смех, игру жизни и любовь, что читал в записках Ольги.
— Куда! Бог с тобой! Еще нынешний год корону надо
получить; думал, за отличие представят, а теперь
новую должность занял: нельзя два года сряду…
— Да,
новые книги
получил из Петербурга… Маколея, том «Memoires» [«Мемуары» (фр.).] Гизо…
Она же, овдовев, осталась, по милости игрока мужа, без всяких средств и на одного только отца и рассчитывала: она вполне надеялась
получить от него
новое приданое, столь же богатое, как и первое!
Новости из Европы все те же, что мы
получили и в Маниле, зато из Шанхая много
нового.
Дня через три приехали опять гокейнсы, то есть один Баба и другой, по обыкновению
новый, смотреть фрегат. Они пожелали видеть адмирала, объявив, что привезли ответ губернатора на письма от адмирала и из Петербурга. Баниосы передали, что его превосходительство «увидел письмо с удовольствием и хорошо понял» и что постарается все исполнить. Принять адмирала он, без позволения, не смеет, но что послал уже курьера в Едо и ответ надеется
получить скоро.
Кафры приносили слоновую кость, страусовые перья, звериные кожи и взамен кроме необходимых полевых орудий, разных ремесленных инструментов, одежд
получали, к сожалению, порох и крепкие напитки.
Новые пришельцы приобрели значительные земли и поcвятили себя особой отрасли промышленности — овцеводству. Они облагородили грубую туземную овцу: успех превзошел ожидания, и явилась
новая, до тех пор неизвестная статья торговли — шерсть.
Сегодня явился опять
новый старший переводчик Кичибе и сказал, что будто сейчас
получили ответ.
Но один потерпел при выходе какое-то повреждение, воротился и
получил помощь от жителей: он был так тронут этим, что, на прощанье, съехал с людьми на берег, поколотил и обобрал поселенцев. У одного забрал всех кур, уток и тринадцатилетнюю дочь, у другого отнял свиней и жену, у старика же Севри, сверх того, две тысячи долларов — и ушел. Но прибывший вслед за тем английский военный корабль дал об этом знать на Сандвичевы острова и в Сан-Франциско, и преступник был схвачен, с судном, где-то в
Новой Зеландии.
На днях священник Запольский
получил поручение ехать на юг, по радиусу тысячи в полторы верст или и больше: тут еще никто не измерял расстояний; это
новое место. Он едет разведать, кто там живет, или, лучше сказать, живет ли там кто-нибудь, и если живет, то исповедует ли какую-нибудь религию...
С этой ночи началась для Нехлюдова совсем
новая жизнь, не столько потому, что он вступил в
новые условия жизни, а потому, что всё, что случилось с ним с этих пор,
получало для него совсем иное, чем прежде, значение. Чем кончится этот
новый период его жизни, покажет будущее.
— В этом-то и ошибка, что мы привыкли думать, что прокуратура, судейские вообще — это какие-то
новые либеральные люди. Они и были когда-то такими, но теперь это совершенно другое. Это чиновники, озабоченные только 20-м числом. Он
получает жалованье, ему нужно побольше, и этим и ограничиваются все его принципы. Он кого хотите будет обвинять, судить, приговаривать.
Потом он служил в Польше, где тоже заставлял русских крестьян совершать много различных преступлений, за что тоже
получил ордена и
новые украшения на мундир; потом был еще где-то и теперь, уже расслабленным стариком,
получил то дававшее ему хорошее помещение, содержание и почет место, на котором он находился в настоящую минуту.
Это убеждение было так сильно, что никто не решался отказать ему в этом, и он
получал каждый год, в виде отчасти пенсии, отчасти вознаграждения за членство в высшем государственном учреждении и за председательство в разных комиссиях, комитетах, несколько десятков тысяч рублей и, сверх того, высоко ценимые им всякий год
новые права на нашивку
новых галунов на свои плечи или панталоны и на поддевание под фрак
новых ленточек и эмалевых звездочек.
Но когда он
получил диплом и перестал учиться, и первенство это прекратилось, он вдруг, как это рассказывал Нехлюдову Крыльцов, не любивший Новодворова, для того, чтобы
получить первенство в
новой сфере, совершенно переменил свои взгляды и из постепеновца-либерала сделался красным, народовольцем.
Написав вчера главу, в которой сильно досталось некоторым чиновникам первых двух классов за то, что они помешали ему, как он формулировал это, спасти Россию от погибели, в которую увлекали ее теперешние правители, — в сущности же только за то, что они помешали ему
получать больше, чем теперь, жалованья, он думал теперь о том, как для потомства всё это обстоятельство
получит совершенно
новое освещение.
Оказалось, что в нем ничего не было отличающего его от других мало образованных, самоуверенных чиновников, которые его вытеснили, и он сам понял это, но это нисколько не поколебало его убеждений о том, что он должен каждый год
получать большое количество казенных денег и
новые украшения для своего парадного наряда.
Тит Привалов явился для Зоси
новым развлечением — раз, как авантюрист, и второе, как герой узловского дня; она возила его по всему городу в своем экипаже и без конца готова была слушать его рассказы и анекдоты из парижской жизни, где он
получил свое первоначальное воспитание, прежде чем попал к Тидеману.
—
Получили,
получили письмо о
новом чуде? — быстро, нервно заговорила она.
Я не мог себе дать отчета, почему в этот раз я, сначала не разделявший подозрений Филофея, вдруг
получил убеждение, что следом за нами ехали точно недобрые люди… Ничего
нового не услыхал я: те же бубенцы, тот же стук ненагруженной телеги, то же посвистывание, тот же смутный гам… Но я теперь уже не сомневался. Филофей не мог ошибиться!
Это было уже совершенно не то отношение, как с первым мужем, и потому она чувствовала у себя
новые средства для деятельности, и потому стали в ней серьезно являться,
получать для нее практическую требовательность такие мысли, которые прежде были только теоретически известны ей, и в сущности не затрогивали ее внутреннюю жизнь: чего нельзя делать, о том и не думаешь серьезно.
Маша не обратила никакого внимания на молодого француза, воспитанная в аристократических предрассудках, учитель был для нее род слуги или мастерового, а слуга иль мастеровой не казался ей мужчиною. Она не заметила и впечатления, ею произведенного на m-r Дефоржа, ни его смущения, ни его трепета, ни изменившегося голоса. Несколько дней сряду потом она встречала его довольно часто, не удостоивая большей внимательности. Неожиданным образом
получила она о нем совершенно
новое понятие.
Получив весть об утверждении моих прав, мне было почти необходимо съездить поблагодарить
новых сограждан и познакомиться с ними. К тому же у меня именно в это время была сильная потребность побыть одному, всмотреться в себя, сверить прошлое, разглядеть что-нибудь в тумане будущего, и я был рад внешнему толчку.
В предвидении этого и чтобы
получить возможность сводить концы с концами, матушка с каждым годом больше и больше расширяла хозяйство в Малиновце, поднимала
новые пашни, расчищала луга, словом сказать, извлекала из крепостного труда все, что он мог дать.
Мы остались и прожили около полугода под надзором бабушки и теток.
Новой «власти» мы как-то сразу не подчинились, и жизнь пошла кое-как. У меня были превосходные способности, и, совсем перестав учиться, я схватывал предметы на лету, в классе, на переменах и
получал отличные отметки. Свободное время мы с братьями отдавали бродяжеству: уходя веселой компанией за реку, бродили по горам, покрытым орешником, купались под мельничными шлюзами, делали набеги на баштаны и огороды, а домой возвращались позднею ночью.
Брат сначала огорчился, по затем перестал выстукивать стопы и принялся за серьезное чтение: Сеченов, Молешотт, Шлоссер, Льюис, Добролюбов, Бокль и Дарвин. Читал он опять с увлечением, делал большие выписки и порой, как когда-то отец, кидал мне мимоходом какую-нибудь поразившую его мысль, характерный афоризм, меткое двустишие, еще, так сказать, теплые, только что выхваченные из
новой книги. Материал для этого чтения он
получал теперь из баталионной библиотеки, в которой была вся передовая литература.
Выстроил три мельницы, а как начал
получать со всех трех убыток, — взял две
новые заложил в банке да застраховал, а потом и поджег.
В свете органической религиозной философии старый спор знания с верой
получает совсем иной и
новый смысл.
A priori он признал за Сахалином следующие достоинства: 1) географическое положение, обеспечивающее материк от побегов; 2) наказание
получает надлежащую репрессивную силу, так как ссылка на Сахалин может быть признана безвозвратною; 3) простор для деятельности преступника, решившего начать
новую, трудовую жизнь; 4) с точки зрения государственной пользы, сосредоточение ссыльных на Сахалине представляется залогом для упрочения обладания нашего островом; 5) угольные залежи могут быть с выгодою эксплуатируемы ввиду громадной потребности в угле.
Поселенцы
получают соль по льготной цене и в долг, тюрьма затем покупает у них рыбу по дорогой цене, чтобы поощрить их, но об этом их
новом ничтожном заработке стоит упомянуть только потому, что тюремные щи из рыбы местного поселенческого приготовления, по отзывам арестантов, отличаются особо отвратительным вкусом и нестерпимым запахом.
По словам Ядринцева, начальник завода при приеме каждой
новой партии обыкновенно выкрикивал: «Кто хочет оставаться,
получай одежду, а кто в бега, тому незачем!» Начальство своим авторитетом как бы узаконивало побеги, в его духе воспитывалось всё сибирское население, которое и до сих пор побег не считает грехом.
Вместе с тем ее гневное чувство к Иохиму улеглось окончательно. Она была счастлива и сознавала, что обязана этим счастьем ему: он научил ее, как опять привлечь к себе ребенка, и если теперь ее мальчик
получит от нее целые сокровища
новых впечатлений, то за это оба они должны быть благодарны ему, мужику-дударю, их общему учителю.
Но да не падет на нас таковая укоризна. С младенчества нашего возненавидев ласкательство, мы соблюли сердце наше от ядовитой его сладости, даже до сего дня; и ныне
новый опыт в любви нашей к вам и преданности явен да будет. Мы уничтожаем ныне сравнение царедворского служения с военным и гражданским. Истребися на памяти обыкновение, во стыд наш толико лет существовавшее. Истинные заслуги и достоинства, рачение о пользе общей да
получают награду в трудах своих и едины да отличаются.
Сухопарый мужичок
получил рубль, попросил позволенья повидаться с
новою барыней, которой он доводился кумом, поцеловал у ней ручку и побежал восвояси.
Опытные рабочие не доверяли
новому скупщику, но соблазн заключался в том, что к Ермошке нужно было еще везти золото, а тут
получай деньги у себя на промыслах, из руки в руку.
Новые поселенцы
получили от кержаков обидное прозвище «мочеган», а мочегане в свою очередь окрестили кержаков «обушниками».
Правда, жаль было оставлять свой домишко, но, с другой стороны, примиряющим обстоятельством являлась квартирная плата, которую Ефим Андреич будет
получать за свой дом, да и
новому рудничному смотрителю где-нибудь надо же приютиться.