Неточные совпадения
Раздев, он
положил ее
на постель, накрыл и закутал совсем с головой в
одеяло.
Человек сделал мне постель, буквально «сделал», потому что у меня ее не было: он
положил на лавку побольше сена, потом непромокаемую шинель, в виде матраца,
на это простыню, а вместо
одеяла шинель
на вате.
Следующие два дня были дождливые, в особенности последний. Лежа
на кане, я нежился под
одеялом. Вечером перед сном тазы последний раз вынули жар из печей и
положили его посредине фанзы в котел с золой. Ночью я проснулся от сильного шума.
На дворе неистовствовала буря, дождь хлестал по окнам. Я совершенно забыл, где мы находимся; мне казалось, что я сплю в лесу, около костра, под открытым небом. Сквозь темноту я чуть-чуть увидел свет потухающих углей и испугался.
После молитвы старик принялся неторопливо стаскивать с себя фуфайки, которых оказалось несколько и которые он аккуратно складывал и
клал на ближайший стул; потом принялся перевязывать фонтанели, с которыми возился около четверти часа, и, наконец, уже вытребовав себе вместо
одеяла простыню, покрылся ею, как саваном, до самого подбородка, и, вытянувшись во весь свой длинный рост, закрыл глаза.
Они притащили с собою огромные умывальники и графины с водой, взбили своими здоровыми и красноватыми руками валоподобные подушки, постлали
на все матрацы чистое белье и сверх того
на каждую постель
положили по тонкой перине вместо
одеял.
— Ну, брат, уж нечего тут очки-то вставлять! — ораторствовал Прокоп, уж всякому ведь известно, как ты дядю-то мертвого под постель спрятал, а
на место его другого в колпаке под
одеяло положил! Чтобы свидетели, значит, под завещанием подписались, что покойник, дескать, в здравом уме и твердой памяти… Штукарь ведь ты!
Надобно было обходить полыньи, перебираться по сложенным вместе шестам через трещины; мать моя нигде не хотела сесть
на чуман, и только тогда, когда дорога, подошед к противоположной стороне, пошла возле самого берега по мелкому месту, когда вся опасность миновалась, она почувствовала слабость; сейчас постлали
на чуман меховое
одеяло,
положили подушки, мать легла
на него, как
на постель, и почти лишилась чувств: в таком положении дотащили ее до ямского двора в Шуране.
Федя вместо ответа разостлал
на постели Бучинского потертый персидский ковер и
положил дорожную кожаную подушку: Карнаухов нетвердой походкой перебрался до приготовленной постели и, как был, комом повалился взъерошенной головой в подушку. Федя осторожно накрыл барина пестрым байковым
одеялом и
на цыпочках вышел из комнаты; когда дверь за ним затворилась, Карнаухов выглянул из-под
одеяла и с пьяной гримасой, подмигивая, проговорил...
Входят Треплев и Полина Андреевна; Треплев принес подушки и
одеяло, а Полина Андреевна постельное белье;
кладут на турецкий диван, затем Треплев идет к своему столу и садится.
— Да, мой друг, да; хорошо, мой друг, хорошо. Вот и я теперь, мой друг, уезжаю… Путь всякому разный лежит, милый мой, и неизвестно,
на какую дорогу каждый человек попасть может. Ну, мой друг, дай же ты мне одеться теперь; да, ты вицмундир мой тоже
положишь… брюки другие, простыни,
одеяла, подушки…
Выкрест поставил двенадцать банок и потом еще двенадцать, напился чаю и уехал. Николай стал дрожать; лицо у него осунулось и, как говорили бабы, сжалось в кулачок; пальцы посинели. Он кутался и в
одеяло и в тулуп, но становилось все холоднее. К вечеру он затосковал; просил, чтобы его
положили на пол, просил, чтобы портной не курил, потом затих под тулупом и к утру умер.
Студзинский. Лариосик! Живо несите подушку и
одеяло.
Кладите на диван.
Словом, я ругался под своим
одеялом и твердо решил, если он войдет, притвориться спящим или мертвым, как жук, которого
положили на ладонь.
Новая тишина воцарилась в комнате. Опять одно только тиканье часов нарушало воцарившееся безмолвие… Прошла минута, другая — прежнее молчание. Я подождала немного — ни звука… Княжна дремала,
положив худенькую ручку
на грудь, а другою рукой перебирала складки
одеяла и сорочки быстрым судорожным движением.
Поминутно то
на одной, то
на другой постели поднимались небольшие детские фигурки, укутанные до пояса в синие нанковые
одеяла и, сложив
на груди руки, набожно молились,
кладя поклоны.
Осторожно ступая, чтобы не разбудить Родам, я шла с моей ношей по длинному коридору и затем с трудом стала подниматься по витой лестнице наверх. Ступив
на кровлю, я
положила Юлико, дрожавшего, как в лихорадке,
на тахту, ту самую тахту,
на которой шесть лет тому назад умирала деда. Потом я принесла подушки и бурку, которою закутала больного поверх
одеяла.
— Нет, друг, ни в чем не сомневаюсь! — отвечал, вздохнув, протопоп и,
положив собачку в ноги
на свою постель, прикрыл ее
одеялом.
Потом мы шли в мою комнату, я раздевался и ложился навзничь под холодное
одеяло, а он садился возле и
клал мне
на голову свою руку.
Ему постелили
на полу,
положив, вместо тюфяка или сена, свернутое вдвое зимнее
одеяло.