Неточные совпадения
Две огромные липы, росшие посреди
двора, покрывали почти
половину его своею тенью.
В
половине прошлого столетия по
дворам села Хабаровки бегала в затрапезном платье босоногая, но веселая, толстая и краснощекая девка Наташка.
Одни требовали расчета или прибавки, другие уходили, забравши задаток; лошади заболевали; сбруя горела как на огне; работы исполнялись небрежно; выписанная из Москвы молотильная машина оказалась негодною по своей тяжести; другую с первого разу испортили;
половина скотного
двора сгорела, оттого что слепая старуха из дворовых в ветреную погоду пошла с головешкой окуривать свою корову… правда, по уверению той же старухи, вся беда произошла оттого, что барину вздумалось заводить какие-то небывалые сыры и молочные скопы.
Теперь, когда я пишу эти строки, — на
дворе весна,
половина мая, день прелестный, и у нас отворены окна.
Как бы, кажется, около
половины сентября лечь раздетому спать на
дворе, без опасности простудиться насмерть?
В их большом каменном доме было просторно и летом прохладно,
половина окон выходила в старый тенистый сад, где весной пели соловьи; когда в доме сидели гости, то в кухне стучали ножами, во
дворе пахло жареным луком — и это всякий раз предвещало обильный и вкусный ужин.
Наступила ростепель. Весна была ранняя, а Святая — поздняя, в
половине апреля. Солнце грело по-весеннему; на дорогах появились лужи; вершины пригорков стали обнажаться; наконец прилетели скворцы и населили на конном
дворе все скворешницы. И в доме сделалось светлее и веселее, словно и в законопаченные кругом комнаты заглянула весна. Так бы, кажется, и улетел далеко-далеко на волю!
После спектакля стояла очередью театральная публика. Слава Тестова забила Турина и «Саратов». В 1876 году купец Карзинкин купил трактир Турина, сломал его, выстроил огромнейший дом и составил «Товарищество Большой Московской гостиницы», отделал в нем роскошные залы и гостиницу с сотней великолепных номеров. В 1878 году открылась первая
половина гостиницы. Но она не помешала Тестову, прибавившему к своей вывеске герб и надпись: «Поставщик высочайшего
двора».
Другую
половину звали «Треисподняя», и в нее имели доступ только известные буфетчику и вышибалам, так сказать, заслуженные «болдохи», на манер того, как вельможи, «имеющие приезд ко
двору».
Рядом с домом Мосолова, на земле, принадлежавшей Консистории, [Консистория — зал собрания (лат.). В дореволюционной России коллегиальный совет, подчиненный архиерею.] был простонародный трактир «Углич». Трактир извозчичий, хотя у него не было
двора, где обыкновенно кормятся лошади, пока их владельцы пьют чай. Но в то время в Москве была «простота», которую вывел в
половине девяностых годов обер-полицмейстер Власовский.
Около двенадцати часов мы останавливались кормить в еврейском заезжем
дворе, проехав только
половину дороги, около тридцати верст. После этого мы оставляли шоссе и сворачивали на проселки.
Вскоре Игнатович уехал в отпуск, из которого через две недели вернулся с молоденькой женой. Во втором
дворе гимназии было одноэтажное здание, одну
половину которого занимала химическая лаборатория. Другая
половина стояла пустая; в ней жил только сторож, который называл себя «лабаторщиком» (от слова «лабатория»). Теперь эту
половину отделали и отвели под квартиру учителя химии. Тут и водворилась молодая чета.
Жизнь нашего
двора шла тихо, раз заведенным порядком. Мой старший брат был на два с
половиной года старше меня, с младшим мы были погодки. От этого у нас с младшим братом установилась, естественно, большая близость. Вставали мы очень рано, когда оба дома еще крепко спали. Только в конюшне конюхи чистили лошадей и выводили их к колодцу. Иногда нам давали вести их в поводу, и это доверие очень подымало нас в собственном мнении.
Но особенно крепко захватил и потянул меня к себе нахлебник Хорошее Дело. Он снимал в задней
половине дома комнату рядом с кухней, длинную, в два окна — в сад и на
двор.
В деревнях остаются только лошади отличные, почему-нибудь редкие и дорогие, лошади езжалые, необходимые для домашнего употребления, жеребята, родившиеся весной того же года, и жеребые матки, которых берут, однако, на
дворы не ранее, как во второй
половине зимы: все остальные тюбенюют, то есть бродят по степи и, разгребая снег копытами, кормятся ветошью ковыля и других трав.
Всех
дворов в трех концах насчитывали до тысячи, следовательно, население достигало тысяч до пяти, причем между концами оно делилось неравномерно: Кержацкий конец занимал
половину, а другая
половина делилась почти поровну между двумя остальными концами.
Старик обошел меховой корпус и повернул к пудлинговому, самому большому из всех; в ближайшей
половине, выступавшей внутрь
двора глаголем, ослепительным жаром горели пудлинговые печи, середину корпуса занимал обжимочный молот, а в глубине с лязгом и змеиным шипеньем работала катальная машина.
Пятистенная изба гущинского
двора холодными сенями делилась на две
половины: в передней жил Спирька с женой и сестрой Аграфеной, а в задней середняк с меньшаком.
Тут же со
двора были построены в ряд четыре подъезда: парадный, с которого был ход на мужскую
половину, женский чистый, женский черный и, наконец, так называемый ковровый подъезд, которым ходили в комнаты, занимаемые постоянно швеями, кружевницами и коверщицами, экстренно — гостями женского пола и приживалками.
Половина даже, бывало, подохнет, а воспитанию не поддаются: стоят на
дворе — всё дивятся и даже от стен шарахаются, а всё только на небо, как птицы, глазами косят.
Август уж перевалил на вторую
половину; дни сократились; на
дворе непрерывно сеял мелкий дождь; земля взмокла; деревья стояли понуро, роняя на землю пожелтевшие листья.
На
дворе декабрь в
половине; окрестность, схваченная неоглядным снежным саваном, тихо цепенеет; за ночь намело на дороге столько сугробов, что крестьянские лошади тяжко барахтаются в снегу, вывозя пустые дровнишки. А к головлевской усадьбе и следа почти нет. Порфирий Владимирыч до того отвык от посещений, что и главные ворота, ведущие к дому, и парадное крыльцо с наступлением осени наглухо заколотил, предоставив домочадцам сообщаться с внешним миром посредством девичьего крыльца и боковых ворот.
Налево овраг выходит к арестантским ротам, в него сваливают мусор со
дворов, и на дне его стоит лужа густой, темно-зеленой грязи; направо, в конце оврага, киснет илистый Звездин пруд, а центр оврага — как раз против дома;
половина засыпана сором, заросла крапивой, лопухами, конским щавелем, в другой
половине священник Доримедонт Покровский развел сад; в саду — беседка из тонких дранок, окрашенных зеленою краской.
Дни стояли невыносимо жаркие. От последнего села, где Туберозов ночевал, до города оставалось ехать около пятидесяти верст. Протопоп, не рано выехав, успел сделать едва
половину этого пути, как наступил жар неодолимый: бедные бурые коньки его мылились, потели и были жалки. Туберозов решил остановиться на покорм и последний отдых: он не хотел заезжать никуда на постоялый
двор, а, вспомнив очень хорошее место у опушки леса, в так называемом «Корольковом верху», решился там и остановиться в холодке.
Кожемякин раздвинул банки с цветами, высунулся из окна до
половины, оглянув
двор: Шакир ушёл, Маркуша, точно медведь, возился в сумраке амбара.
По
двору, в кухне и по всем горницам неуклюже метались рабочие. Матвей совался из угла в угол с какими-то тряпками и бутылками в руках, скользя по мокрому полу, потом помогал Палаге раздевать отца, но, увидав
половину его тела неподвижною, синею и дряблой на ощупь, испугался и убежал.
Не только гостиницы, но и постоялые
дворы были битком набиты; владельцы домов и квартиранты очищали лучшие комнаты своих квартир и отдавали их под постой, а сами на время кой-как размещались на задних
половинах, чуть-чуть не в чуланах.
Перепуганные невестки смотрели в окно на происходившую во
дворе сцену; Дуня тихо плакала. Нюша выскочила было на
двор, но Татьяна Власьевна велела ей сидеть на своей
половине. На беду, и Михалка не было даже: он сидел сегодня в лавке. Окровавленный, сконфуженный Архип стоял посредине
двора и вытирал кровь на лице полой своего полушубка.
Зарецкой вошел на
двор. Небольшие сени разделяли дом на две
половины: в той, которая была на улицу, раздавались громкие голоса. Он растворил дверь и увидел сидящих за столом человек десять гвардейских солдат: они обедали.
Сквозь настежь растворенные ворота вкатилась наша карета на
двор; крошечный форейтор, едва достававший ногами до
половины лошадиного корпуса, в последний раз с младенческим воплем подскочил на мягком седле, локти старика Алексеича одновременно оттопырились и приподнялись — послышалось легкое тпрукание, и мы остановились.
В
половине октября, недели три спустя после моего свидания с Мартыном Петровичем, я стоял у окна моей комнаты, во втором этаже нашего дома — и, ни о чем не помышляя, уныло посматривал на
двор и на пролегавшую за ним дорогу.
Всей этой дряни наваривалось, насоливалось, насушивалось такое множество, что, вероятно, она потопила бы наконец весь
двор, потому что Пульхерия Ивановна всегда сверх расчисленного на потребление любила приготовлять еще на запас, если бы большая
половина этого не съедалась дворовыми девками, которые, забираясь в кладовую, так ужасно там объедались, что целый день стонали и жаловались на животы свои.
К иному едва проберешься через грязный
двор; в сенях, за облупившимися парусинными ширмами, храпит денщик; на полу — гнилая солома; на плите — сапоги и донышко банки, залитое ваксой; в самой комнате — покоробленный ломберный стол, исписанный мелом; на столе стаканы, до
половины наполненные холодным темно-бурым чаем; у стены — широкий, проломленный, замасленный диван; на окнах — трубочный пепел…
Я ехал к нему часа два с
половиною, потому что должен был проехать около пяти верст большими улицами и изъездить по крайней мере десяток маленьких переулков, прежде чем нашел его квартиру: это был полуразвалившийся дом, ход со
двора; я завяз почти в грязи, покуда шел по этому
двору, на котором, впрочем, стояли новые конюшни и сарай.
Почти
половину населения слободки составляли татары, которые смотрели на этот сезон с своей особой точки зрения. Мерзлая земля не принимает следов, а сыпучий снег, переносимый ветром с места на место, — тем более… Поэтому то и дело, выходя ночью из своей юрты, я слышал на татарских
дворах подозрительное движение и тихие сборы… Фыркали лошади, скрипели полозья, мелькали в темноте верховые… А наутро становилось известно о взломанном амбаре «в якутах» или ограблении какого-нибудь якутского богача.
Большая, неуютная комната в задней
половине дома, окна её выходят на
двор или в сад.
Половина нижнего этажа была занята под трактир, в другой помещалась семья Терехова, так что когда в трактире шумели пьяные проезжие, то было слышно в комнатах всё до одного слова. Матвей жил рядом с кухней, в комнате с большою печью, где прежде, когда тут был постоялый
двор, каждый день пекли хлеб. В этой же комнате, за печкой помещалась и Дашутка, у которой не было своей комнаты. Всегда тут по ночам кричал сверчок и суетились мыши.
Неизвестно, о чем происходил у них разговор, но спустя некоторое время целая толпа людей подвигалась через
двор в направлении каморки Герасима: впереди выступал Гаврило, придерживая рукой картуз, хотя ветру не было; около него шли лакеи и повара; из окна глядел Дядя Хвост и распоряжался, то есть только так руками разводил; позади всех прыгали и кривлялись мальчишки, из которых
половина набежала чужих.
Меня влекла их странная краса,
Как путника студеный ключ в пустыне.
Вставал я в семь, а ровно в два часа,
Отдав сполна дань скуке и латыне,
Благословлял усердно небеса.
Обедали в то время в
половинеЧетвертого. В час этот, в январе,
Уж сумерки бывают на
дворе.
Меж тем Василий Борисыч в келарне с девицами распевал. Увидев, что с обительского
двора съезжает кибитка Марка Данилыча, на
половине перервал он «Всемирную славу» и кинулся стремглав на крыльцо, но едва успел поклониться и мельком взглянуть на уезжавшую Дуню. Смолокуров отдал ему степенный поклон и громко крикнул прощальное слово. Она не взглянула. Как вкопанный стал на месте Василий Борисыч. Давно из виду скрылась кибитка, а он все глядел вслед улетевшей красотке…
28-го же мая по Апраксину переулку, в доме Трифонова, в два с
половиной часа пополудни показался дым из дровяного сарая, прилегавшего задней стеной к рядам Толкучего рынка. По осмотре сарая, оказалась в нем тлевшая подброшенная («вероятно с умыслом», как замечает полицейская газета) пакля, которая и была тотчас потушена. После этого среди Апраксина
двора, в промежуток двух часов времени, два раза тушили пуки хлопка и пакли, пропитанные смолою.
Так, например, барон Сакен, польский резидент при
дворе Екатерины, только 8 июня 1775 года, то есть почти через месяц, доносил в Париж, что адмирал Грейг привез в Кронштадт женщину, называвшую себя русскою великою княжной, и не ранее
половины февраля 1776 года, то есть через два с
половиной месяца после смерти пленницы, писал, что сумасшедшая, так называемая принцесса Елизавета, вскоре после того, как привезена в Петербург, отправлена будто бы в Шлиссельбургскую крепость и там умерла 14 февраля от болезни.
Христенек проехал Европу благополучно и около
половины марта был уже в Москве, где находилась, еще с января, императрица с
двором и высшими правительственными лицами.
Солнце совсем уже село, и запад, облитый багровым светом, гас, но, угасая, он еще освещал неотделанную
половину дома и светил через незарамленные окна этой части на
двор, тогда как во всех других окнах было темнешенько…
Слабый от пущенной крови, воевода не в состоянии идти без чужой помощи, да и с этою помощью нет возможности переправить его через тын, отделяющий
двор боярский от басурманской
половины.
Двор разгородили высоким тыном, сделали другие ворота на
половину басурманскую.
Заседание открылось в
половине девятого часа выбором председателя и секретаря съезда, где большинством голосов и при громе рукоплесканий публики и были избраны в председатели съезда уполномоченный от бывшего Апраксина
двора отставной приказчик Касьян Яманов и в секретари к нему — дьячок Ижеесишенский, после чего новоизбранным секретарем съезда было прочтено письмо члена Василия Носовертова, приказчика из лабаза Никольского рынка, по непредвиденным обстоятельствам не могшего присутствовать при занятиях съезда.
На строгановском
дворе только утром узнали об уходе оставшейся
половины новых поселенцев во главе с Ермаком Тимофеевичем. Куда они пошли? Зачем? Вернутся ли? Эти вопросы пока оставались без разрешения.
Она присутствовала при туалете госпожи своей, заведовала ее гардеробом, служила ей домашними газетами, нередко докладчицею по тайным делам мужниной
половины, и играла во
дворе своем посредническую роль между властителями и слугами.
Утром было повещено, что воевода со своей шайкой навестил институт; на институтском
дворе было из институтских запасов приготовлено угощение. В 11 часу двинулась победоносная армия. Первую
половину вел литвинский помещик Миткевич, вторую — Висковский. В середине на конях ехал воевода с 60 человек своего штаба, свиты и телохранителей; с собою повезли и тело убитого Доморацкого и драгоценный залог победы — замкнутый сундук казначейства.