Неточные совпадения
На другой день прихожу к ней и приношу эту
половину: «Катя, возьми от меня, мерзавца и легкомысленного подлеца, эту
половину, потому что
половину я прокутил, прокучу, стало быть, и эту, так чтобы от
греха долой!» Ну как в таком случае?
Тут всего было: танцовали в 16 пар, и только в 12 пар, зато и в 18, одну кадриль даже в 20 пар; играли в горелки, чуть ли не в 22 пары, импровизировали трое качелей между деревьями; в промежутках всего этого пили чай, закусывали; с полчаса, — нет, меньше, гораздо меньше, чуть ли не
половина компании даже слушала спор Дмитрия Сергеича с двумя студентами, самыми коренными его приятелями из всех младших его приятелей; они отыскивали друг в друге неконсеквентности, модерантизм, буржуазность, — это были взаимные опорочиванья; но, в частности, у каждого отыскивался и особенный
грех.
Именно во вторую
половину XIX в. пробужденное русское сознание ставит вопрос о цене культуры так, как он, например, поставлен Лавровым (Миртовым) в «Исторических письмах», и даже прямо о
грехе культуры.
— Досталось, да не нам! — сказал Поддубный, садясь к огню. — Вот, ребятушки, много у меня лежало
грехов на душе, а сегодня, кажись,
половину сбыл!
Не только богачи знают, что они виноваты уже одним тем, что богаты, и стараются искупить свою вину, как прежде искупали
грехи жертвами на церкви, жертвами на науку или искусство, но и бòльшая
половина рабочего народа прямо признает теперь существующий порядок ложным и подлежащим уничтожению или изменению.
Уже давно ему доказали, что он не имеет права пренебрегать своим здоровьем, и его питали постными, но здоровыми кушаньями. Он употреблял их мало, но гораздо больше, чем прежде, и часто ел с особенным удовольствием, а не так, как прежде, с отвращением и сознанием
греха. Так это было и теперь. Он поел кашку, выпил чашку чая и съел
половину белого хлеба.
— Кой чёрт в уезде? Другого такого хамелеона во всей России не сыщешь! Отродясь ничего подобного не видывал, а уж я ли не знаток по этой части? Кажется, с ведьмами жил, а ничего подобного не видывал. Именно наглостью и цинизмом берет. Что в ней завлекательно, так это резкие переходы, переливы красок, эта порывистость анафемская… Бррр! А векселя — фюйть! Пиши — пропало. Оба мы с тобой великие грешники,
грех пополам. Считаю за тобою не 2300, а
половину. Чур, жене говорить, что у арендатора был.
Наедались. Потом, с оскоминой на зубах, с бурчащими животами, шли к маме каяться. Геня протестовал, возмущался, говорил, что не надо, никто не узнает. Никто? А бог?.. Мы только потому и шли на
грех, что знали, — его можно будет загладить раскаянием. «Раскаяние —
половина исправления». Это всегда говорили и папа и мама. И мы виновато каялись, и мама грустно говорила, что это очень нехорошо, а мы сокрушенно вздыхали, морщились и глотали касторку. Геня же, чтоб оправдать хоть себя, сконфуженно говорил...
— В эту великую ночь, когда Воскресший спаситель мира запечатлел наше искупление от
грехов, я хочу искупить мой тяжкий
грех перед вами и вашим мужем: вот пять тысяч рублей, принадлежавшие ему, так как это
половина прибыли, полученной с нашего дела еще при его жизни. Возьмите и простите меня, — протянул он ей пачки.
Едва ли не
половина жизни моей была тяжкий, ужасный
грех — удовлетворение мести.