— Есть и рубаха, высохла, я её на печи посушила, — говорит дочь, бросая ему серый комок тряпья, и озабоченно ставит на стол маленький жестяной самовар, кружки, кладёт хлеб, быстрая и бесшумная. Я снимаю сапоги,
полные грязи и воды, смотрю на мужика — крепкий, лицо круглое, густо обросло рыжеватыми волосами, глаза голубые, серьёзные и добрые, а голову всё время держит набок.
Неточные совпадения
Говорят, англичанки еще отличаются величиной своих ног: не знаю, правда ли? Мне кажется, тут есть отчасти и предубеждение, и именно оттого, что никакие другие женщины не выставляют так своих ног напоказ, как англичанки: переходя через улицу, в
грязь, они так высоко поднимают юбки, что… дают
полную возможность рассматривать ноги.
Напротив, с сердцем высоким, с любовью чистою,
полною самопожертвования, можно в то же время прятаться под столы, подкупать подлейших людей и уживаться с самою скверною
грязью шпионства и подслушивания.
Идет ему навстречу некто осанистый, моцион делает, да как осанистый, прямо на него, не сторонится; а у Лопухова было в то время правило: кроме женщин, ни перед кем первый не сторонюсь; задели друг друга плечами; некто, сделав полуоборот, сказал: «что ты за свинья, скотина», готовясь продолжать назидание, а Лопухов сделал
полный оборот к некоему, взял некоего в охапку и положил в канаву, очень осторожно, и стоит над ним, и говорит: ты не шевелись, а то дальше протащу, где
грязь глубже.
И десятилетний «дармоедище» начинает свой рабочий день, таща босиком по снегу или
грязи на помойку
полную лоханку больше себя.
Когда молодые достигнут
полного возраста, что бывает в исходе июля, то старые травники держатся с выводками по открытым, голым берегам прудов, озер и речных заливов; любят также шататься около
грязей.
Пройдя узкую тропинку, мы вышли на лесную дорогу, черную от
грязи, всю истоптанную следами копыт и изборожденную колеями,
полными воды, в которой отражался пожар вечерней зари. Мы шли обочиной дороги, сплошь покрытой бурыми прошлогодними листьями, еще не высохшими после снега. Кое-где сквозь их мертвую желтизну подымали свои лиловые головки крупные колокольчики «сна» — первого цветка Полесья.
— Настоящее! — сказал он,
полный радости. — В первый раз в жизни моей настоящего хлебну! Какая жизнь была у меня? Вся — фальшивая…
грязь, грубость, теснота… обиды для сердца… Разве этим можно человеку жить?
Это был трехэтажный каменный дом с провалившейся крышей, с изломанными рамами в окнах, с подвалами, всё лето
полными жидкой пахучей
грязи.
Избив жену, Гришка исчезал иногда на всю ночь, иногда не являлся и в воскресенье. Она, вся в синяках, встречала его суровая, молчаливая, но
полная скрытой жалости к нему, оборванному, часто тоже избитому, в
грязи, с налитыми кровью глазами.
В этой парикмахерской, пропитанной скучным запахом дешевых духов,
полной надоедливых мух и
грязи, посетитель был нетребовательный: швейцары, приказчики, иногда мелкие служащие или рабочие, часто аляповато-красивые, но подозрительные молодцы, с румяными щеками, тоненькими усиками и наглыми маслянистыми глазками. Невдалеке находился квартал, заполненный домами дешевого разврата. Они господствовали над этою местностью и придавали ей особый характер чего-то грязного, беспорядочного и тревожного.
Езды по улице, находящейся на окраине Орла, было совсем мало, и только изредка шажком проезжал пригородный мужик; телега подпрыгивала в глубоких колеях, еще
полных жидкой
грязи, и все части ее стучали деревянным стуком, напоминающим лето и простор полей.
То самое, что перед Достоевским стоит мрачною, неразрешимою, безысходно трагическою задачею, для Толстого есть светлая, радостная заповедь. И это потому, что для него душа человека — не клокочущий вулкан,
полный бесплодными взрывами огня, пепла и
грязи, а благородная, плодородная целина, только сверху засоренная мусором жизни. Действительно из недр идущее, действительно самостоятельное хотение человека только и может заключаться в стремлении сбросить со своей души этот чуждый ей, наносный мусор.
Вход в каждый номер в дверь со двора,
полного разной
грязи и навоза, двора, исполняющего роль и отхожего места.
Наталья Федоровна положительно изнемогала под непосильным бременем этой жизни,
полной светских сплетен, мелких дрязг, интриг и нравственной
грязи. Она находилась в положении цветка без почвы, рыбы без воды, она буквально задыхалась от отсутствия малейшей струи свежего воздуха.
В Петербурге у нее еще было некоторое знакомство, она могла рассчитывать получить хоть место камеристки, и исподволь выглядывать человека, могущего доставить ей такое положение (в непременной встрече с таким человеком она не сомневалась, зная цену своей наружности и решившись не быть особенно разборчивой в средствах), при котором мщенье семейству Гариных — отныне единственная цель ее жизни — не останется только искренним, сердечным, сильным желанием, а перейдет в дело и доставит ее затоптанному в
грязь самолюбию
полное торжество.