Господь Иисус есть Бог, Второе Лицо Пресвятой Троицы, в Нем «обитает вся
полнота Божества телесно» [Кол. 2:9.]; как Бог, в абсолютности Своей Он совершенно трансцендентен миру, премирен, но вместе с тем Он есть совершенный Человек, обладающий всей полнотой тварного, мирового бытия, воистину мирочеловек, — само относительное, причем божество и человечество, таинственным и для ума непостижимым образом, соединены в Нем нераздельно и неслиянно [Это и делает понятной, насколько можно здесь говорить о понятности, всю чудовищную для разума, прямо смеющуюся над рассудочным мышлением парадоксию церковного песнопения: «Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог, в рай же с разбойником и на престоле сущий со Отцем и Духом, вся исполняя неописанный» (Пасхальные часы).].
Основное догматическое определение это содержит в себе вместе с тем и указания на совершенное единение во Христе абсолютного и относительного, божественного и тварного, «всей
полноты Божества» и тварности, Бога и мира.
Он есть воистину Бог, ибо «в Нем обитает вся
полнота Божества телесно» (Кол. 2:9), но и воистину человек, второй Адам: «первый человек из земли перстный, второй человек Господь с неба» (1 Кор. 15: 47).
И если в Богочеловеке действительно «обладала вся
полнота Божества телесно» (Еф. 2:9-10), этим уже предполагается, что человек имеет полный образ Божий, и все, что открывается Божеством, в каком-то смысле и человечно.
Неточные совпадения
История не имела бы религиозного, церковного смысла, если б она не закончилась
полнотой откровения, откровения тайны творения Божьего, если б исторический процесс не перешел в процесс сверхисторический, в котором окончательно будет снята противоположность между земным и небесным, человечеством и
Божеством.
В XII книге «Метафизики» (гл. VII), давая определение
Божества как мышления, жизни, вечности,
полноты и совершенства, Аристотель продолжает уже в тонах «апофатического» богословия: «Ясно, что существует вечная, неподвижная, отдельно от чувственного и самостоятельно существующая сущность (ουσία).
Мир не создается актом творения, он происходит из Единого, как бы изливаясь из божественной
полноты подобно свету из солнца; он есть эманация [Эманация (позднелат. emanatio — истечение, исхождение) — термин античной философии, обозначающий исхождение низших областей бытия из высших.]
божества, подчиненная «закону убывающего совершенства» (Целлер).
Лучи любви изливаются из Божественной
Полноты, в ее преизбыточности
Божество исходит из Себя и освещает тему не-Божественного ничто, небытия.
Нельзя, конечно, ни на минуту забывать, сколь неточно, затемненно и извращенно открывались язычеству религиозные истины и постигались им небесные иерархии, но, даже и памятуя в достаточной мере об этом, мы можем все-таки признать, что в почитании женской ипостаси в
божестве язычеству приоткрывались священные и трепетные тайны, не раскрывшиеся в
полноте, быть может, еще доселе и боящиеся преждевременного обнажения.
Она полна собой и, если она может стать еще полнее, то не для
Божества, но для не-Божества; к
полноте и радованию Божественной жизни может быть привлечена и жизнь не-Божественная или вне-Божественная.