Неточные совпадения
Он спал на голой земле и только в сильные морозы позволял себе укрыться на пожарном сеновале; вместо подушки клал под головы́ камень;
вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же бил в барабан; курил махорку до такой степени вонючую, что даже
полицейские солдаты и те краснели, когда до обоняния их доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
Люди уже
вставали с земли, толкая друг друга, встряхиваясь, двор наполнился шорохом, глухою воркотней. Варвара, Кумов и еще какие-то трое прилично одетых людей окружили
полицейского, он говорил властно и солидно...
Из коридора к столу осторожно, даже благоговейно, как бы к причастию, подошли двое штатских, ночной сторож и какой-то незнакомый человек, с измятым, неясным лицом, с забинтованной шеей, это от него пахло йодоформом. Клим подписал протокол, офицер
встал, встряхнулся, проворчал что-то о долге службы и предложил Самгину дать подписку о невыезде. За спиной его
полицейский подмигнул Инокову глазом, похожим на голубиное яйцо, Иноков дружески мотнул встрепанной головой.
Она втиснула его за железную решетку в сад, там молча стояло человек десять мужчин и женщин, на каменных ступенях крыльца сидел
полицейский; он
встал, оказался очень большим, широким; заткнув собою дверь в дом, он сказал что-то негромко и невнятно.
Сильвио
встал и вынул из картона красную шапку с золотою кистью, с галуном (то, что французы называют bonnet de police [В
полицейской шапке (фр.).]); он ее надел; она была прострелена на вершок ото лба.
…Пора было ехать. Гарибальди
встал, крепко обнял меня, дружески простился со всеми — снова крики, снова ура, снова два толстых
полицейских, и мы, улыбаясь и прося, шли на брешу; снова «God bless you, Garibaldi, for ever», [Бог да благословит вас, Гарибальди, навсегда (англ.).] и карета умчалась.
Представь себе, Женя:
встаю утром, беру принесенные с почты газеты и читаю, что какой-то господин Якушкин имел в Пскове историю с
полицейскими — там заподозрили его, посадили за клин, ну и потом выпустили, — ну велика важность!
— А то ты знаешь, как я женился? — продолжал Калистратов, завертывая браслет в кусок «
Полицейских ведомостей». — Дяди моей жены ррракальи были, хотели ее обобрать. Я
встал и говорю: переломаю.
С тем же чувством в груди он протискался сквозь толпу и
встал рядом с
полицейским. Тот сердито толкнул его в плечо, крикнув...
У лавки менялы собралась большая толпа, в ней сновали
полицейские, озабоченно покрикивая, тут же был и тот, бородатый, с которым разговаривал Илья. Он стоял у двери, не пуская людей в лавку, смотрел на всех испуганными глазами и всё гладил рукой свою левую щёку, теперь ещё более красную, чем правая. Илья
встал на виду у него и прислушивался к говору толпы. Рядом с ним стоял высокий чернобородый купец со строгим лицом и, нахмурив брови, слушал оживлённый рассказ седенького старичка в лисьей шубе.
Но сразу после поступления, когда мы облеклись в желанную форму, с треугольной шляпой и шпагой,
встал перед нами
полицейский надзор в виде власти инспектора, тогда вершителя судеб студенчества не только казенного но и своекоштного — две довольно резкие категории, на какие оно тогда разделялось.
Последний, тот самый, который в день ареста допрашивал Мадлен в
полицейском бюро,
встал, откашлялся и, выпив глоток воды из стоявшего на его пюпитре стакана, начал...