Неточные совпадения
— Угощайтесь на здоровье, — говорил Осип, ставя пред Самгиным кружку чая, положив два куска сахара и ломоть хлеба. — Мы привыкли на
работе четыре раза кушать: утром, в
полдни, а вот это вроде как паужин, а между семью-восемью часами — ужин.
Матросы уже отобедали (они обедают рано, до
полудня, как и в деревне, после утренних
работ) и группами сидят или лежат между пушек.
2 декабря стрелки закончили все
работы. Для окончательных сборов им дан был еще один день. На Бикин до первого китайского поселка с нами решил идти старик маньчжур Чи Ши-у. 3-го числа после
полудня мы занялись укладкой грузов на нарты. Наутро оставалось собрать только свои постели и напиться чаю.
Увлеченные
работой, мы не заметили, что маленькая долина привела нас к довольно большой реке. Это была Синанца с притоками Даягоу [Да-я-гоу — большая утиная долина.], Маягоу [Ма-и-гоу — муравьиная долина.] и Пилигоу [Пи-ли-гоу — долина груш.]. Если верить удэгейцам, то завтра к
полудню мы должны будем дойти до Имана.
На площадь приходили прямо с вокзалов артели приезжих рабочих и становились под огромным навесом, для них нарочно выстроенным. Сюда по утрам являлись подрядчики и уводили нанятые артели на
работу. После
полудня навес поступал в распоряжение хитрованцев и барышников: последние скупали все, что попало. Бедняки, продававшие с себя платье и обувь, тут же снимали их, переодевались вместо сапог в лапти или опорки, а из костюмов — в «сменку до седьмого колена», сквозь которую тело видно…
Утром он молча пил чай и уходил на
работу, в
полдень являлся обедать, за столом перекидывались незначительными словами, и снова он исчезал вплоть до вечера.
Накануне народного праздника вечером, усталый от дневной корреспондентской
работы, я прямо из редакции «Русских ведомостей» решил поехать в скаковой павильон на Ходынку и осмотреть оттуда картину поля, куда с
полудня шел уже народ.
— Эту
работу надо бы еще вчера до
полудня кончить, а они и сегодня не успеют…
— Однажды я стоял на небольшом холме, у рощи олив, охраняя деревья, потому что крестьяне портили их, а под холмом работали двое — старик и юноша, рыли какую-то канаву. Жарко, солнце печет, как огнем, хочется быть рыбой, скучно, и, помню, я смотрел на этих людей очень сердито. В
полдень они, бросив
работу, достали хлеб, сыр, кувшин вина, — чёрт бы вас побрал, думаю я. Вдруг старик, ни разу не взглянувший на меня до этой поры, что-то сказал юноше, тот отрицательно тряхнул головою, а старик крикнул...
Мы шли по Терской области. Шакро был растрёпан и оборван на диво и был чертовски зол, хотя уже не голодал теперь, так как заработка было достаточно. Он оказался неспособным к какой-либо
работе. Однажды попробовал стать к молотилке отгребать солому и через
полдня сошёл, натерев граблями кровавые мозоли на ладонях. Другой раз стали корчевать держидерево, и он сорвал себе мотыгой кожу с шеи.
Одно из средств было постоянное занятие; другое было усиленная физическая
работа и пост; третье было представление себе ясное того стыда, который обрушится на его голову, когда все узнают это — жена, теща, люди. Он всё это делал, и ему казалось, что он побеждает, но приходило время,
полдень, время прежних свиданий и время, когда он ее встретил за травой, и он шел в лес.
Работая от шести часов вечера почти до
полудня, днем я спал и мог читать только между
работой, замесив тесто, ожидая, когда закиснет другое, и посадив хлеб в печь. По мере того как я постигал тайны ремесла, пекарь работал все меньше, он меня «учил», говоря с ласковым удивлением...
Работа трудная, лес — вековой, коренье редькой глубоко ушло, боковое — толстое, — роешь-роешь, рубишь-рубишь — начнёшь пень лошадью тянуть, старается она во всю силу, а только сбрую рвёт. Уже к
полудню кости трещат, и лошадь дрожит и в мыле вся, глядит на меня круглым глазом и словно хочет сказать...
Мужик (пашет, глядит вверх). Вот и
полдни, пора отпрягать. Но, вылезь! Заморилась, сердечная. Вот завернусь оттуда, последнюю борозду проеду, да и обедать. Спасибо, догадался, с собою краюшку хлеба взял. Домой не поеду. Закушу у колодца, вздремну, а буланка травки покушает. Да с богом опять за
работу. Рано отпашусь, бог даст.
Рано утром пошел он по токарням и красильням. В продолжение Настиной болезни Патапу Максимычу было не до горянщины, присмотра за рабочими не было. Оттого и
работа пошла из рук вон. Распорядился Алексей как следует, и все закипело. Пробыл в заведениях чуть не до
полудня и пошел к Патапу Максимычу. Тот в своей горнице был.
В лесу работает тяжелую свою
работу дровосек. В
полдень, когда он уже устал, он садится за обед. «Когда он уже устал»… Это по-нашему. Гомер же говорит...
Постоянный страх наказания, тяжелая домашняя
работа и, наконец, ужасные и головоломные упражнения, которыми
полдня занимался с ней хозяин, все это окончательно изменило крутой и тяжелый характер девочки.
Александра Михайловна, убитая, воротилась к верстаку; хотелось схватить, порвать всю
работу, душили бессильные слезы:
полдня уйдет на то, чтоб аккуратно отклеить картины и снова вклеить их на место.
— Раскричалась!.. Небось, не на
работе, а на
полднях урвешь времечко лапти поковырять. Али после ужина. На твое жалованье сапоги нешто купишь? «Не делаешь ничего!»… Одних лошадей сколько в конюшне! На этакую артель отдельного бы человека нужно. Всех почистить, навоз выгрести, травы накосить лошадём… Бра-ат!
Он стал усердно рубить мерзлую землю.
Работа подвигалась медленно. Когда он кончил, по солнцу было уже далеко за
полдень. Осторожно приволок он за ноги к яме уже окоченевший труп и, положив к изголовью ларец с драгоценностями, уложил его в эту наскоро приготовленную могилу. Затем, истово перекрестившись, он стал засыпать ее комками мерзлой земли и снегом.
Учился на вечернем рабфаке;
полдня проводил на заводской
работе,
полдня на рабфаке; был членом ударной тройки, много работал и в ней.
Такова почти вся
работа черноземного мужика, кое-как, с огрехами пашущего 16 часов на чуть волочащей ноги лошади пашню, которую он на хорошей лошади, при хорошей пище, хорошим плугом мог бы вспахать в
полдня.