Неточные совпадения
— А то как же иначе-с? Ведь это уже в
монастыре такое призвание, но я бы этого, по совести скажу, сам не сумел, а меня тому один совершенный старец научил, потому что он был опытный и мог от всякого искушения пользовать. Как я ему открылся, что мне все Груша столь живо является, что вот словно ею одною вокруг меня весь воздух дышит, то он сейчас
кинул в уме и говорит...
Но месяц уж протек,
Как, затворясь в
монастыре с сестрою,
Он, кажется,
покинул все мирское.
— Жаль! — спокойно
кинула женщина, отвернулась от Ильи и заговорила, обращаясь к Вере: — Знаешь, — была я вчера у всенощной в девичьем
монастыре и такую там клирошанку видела — ах! Чудная девочка… Стояла я и всё смотрела на неё, и думала: «Отчего она ушла в
монастырь?» Жалко было мне её…
Ночь делалась темнее и темнее; и Ольга, ухватясь за своего друга, с ужасом
кидала взоры на дальний
монастырь, внимая гулу и воплям, разносимым по полю возрастающим ветром; вдруг шум колес и топот лошадиный послышались по дороге; они постепенно приближались и вскоре подъехал к нашим странникам мужик в пустой телеге; он ехал рысью, правил стоя и пел какую-то нескладную песню.
Когда их приписали к коллегии экономии, то оброк, положенный на них по 3 рубля на душу, был сравнительно очень высок, и вследствие того многие крестьяне
покинули поля и обратились к другим, более прибыльным занятиям, так что большая часть земель вокруг
монастырей запустела.
1 Старуха. Как можно? Пожалуй он бы написал, чтоб его в овраг
кинули! Нет, матушка, 5000 стоили похороны; в Донском
монастыре, да два архиерея было.
Ранен.
У Крымского двора мы конных сбили.
С испугу те ударились бежать
И пешую свою стоптали роту.
Ходкевич сам, увидя нас в тылу,
Екатерининский свой стан
покинул,
К
монастырю бежит со всею силой.
Кузьма Захарьич по пятам за ним,
Лишь я отстал: скакать не стало силы.
Увидишь,
Что гетман бросит сам свои обозы,
В свой старый стан, к
монастырю Донскому,
Покинув все, спасаться побежит,
А в ту пору всей ратью вы и гряньте.
Как решил я родное Заволжье
покинуть, сам с собой тогда рассуждал: «Куда ж мне теперь, безродному, приклонить бедную голову, где сыскать душевного мира и тишины, где найти успокоение помыслов и забвение всего, что было со мной?..» Решил в
монастырь идти, да подальше, как можно подальше от здешних мест.
Кушая грибки и запивая их малагой, княгиня мечтала о том, как ее окончательно разорят и
покинут, как все ее управляющие, приказчики, конторщики и горничные, для которых она так много сделала, изменят ей и начнут говорить грубости, как все люди, сколько их есть на земле, будут нападать на нее, злословить, смеяться; она откажется от своего княжеского титула, от роскоши и общества, уйдет в
монастырь, и никому ни одного слова упрека; она будет молиться за врагов своих, и тогда все вдруг поймут ее, придут к ней просить прощения, но уж будет поздно…
Монастырь, между тем, от словоохотливой Серафимы уже знал необычайную новость о том, что сестра Мария
покидает обитель и, что сама государыня Екатерина Алексеевна берет ее под свое высокое покровительство и на днях ее увезут из
монастыря в придворном экипаже во дворец.
В Москве было подобных домов несколько: при Варсонофьевском
монастыре, куда первый Лже-Дмитрий велел
кинуть тело царя Бориса Годунова, при церкви Николы в Звонарях, при Покровском
монастыре, у ворот которого лежало на дороге тело первого Лже-Дмитрия, пока его не свезли за Серпуховскую заставу и не сожгли в деревне Котлах, и на Пречистенке, у церкви Пятницы Божедомской.
Он и в
монастыре не
покидал, по благословению отца-игумена, своих научных занятий.