Неточные совпадения
Старший брат в виде
короля восседал на высоком стуле, задрапированный пестрым одеялом, или лежал на одре смерти; сестренку, которая во всем этом решительно ничего не понимала, мы сажали у его ног, в виде злодейки Урсулы, а сами, потрясая деревянными саблями,
кидали их с презрением на пол или кричали дикими голосами...
В другом действии два брата Зборовские, предводители казаков, воевавшие во славу
короля и Польши в татарских степях, оскорбленные каким-то недостойным действием бесхарактерного Сигизмунда, произносят перед его троном пылкие речи, а в заключение каждый из них снимает кривую саблю, прощается с нею и гордо
кидает ее к ногам
короля…
В противном случае ты привыкнешь
покидать своих друзей в трудные минуты их жизни ради того, чтобы заехать слоном в лоб
королю.
Но веселое настроение уже не
покидало публику… Нет-нет да и вспыхивал в зале веселый смешок при воспоминании об инциденте с королем-предшественником…
Спустив с рук все, что мог, он дошел до неизвестной ему дотоле крайности и,
покинув принцессу Владимирскую, уехал в Венецию, а оттуда в скором времени отправился с повинною головой в Польшу к
королю Станиславу Августу.
Году не длилось такое житье. Ведомость пришла, что прусский
король подымается, надо войне быть. Князь Борис Алексеич в полках служил, на войну ему следовало. Стал собираться, княгиня с мужем ехать захотела, да старый князь слезно молил сноху, не
покидала б его в одиночестве, представлял ей резоны, не женскому-де полу при войске быть; молодой князь жене то ж говорил. Послушалась княгиня Варвара Михайловна — осталась на горе в Заборье.
Короли и те не выдержали. Повскакали с барабанов, кажный к своему концу бросился… Музыканты трубы
покидали и туда же…
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в
короли с Марьей Генриховной.
Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры по предложению Ростова было то, чтобы тот, кто будет
королем, имел бы право поцаловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
Он так был уверен в том, что он действительно Неаполитанский
король, что когда, накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!» [Да здравствует
король!] он с грустною улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain!» [Несчастные, они не знают, что я их завтра
покидаю!]