Неточные совпадения
А стало бы, и очень бы стало на прогоны; нет, вишь ты, нужно
в каждом городе
показать себя!
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать
в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (
Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Городничий. Жаловаться? А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я,
показавши это на тебя, мог бы тебя также спровадить
в Сибирь. Что скажешь? а?
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя
в голове, — один из тех людей, которых
в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не
в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль
покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Хлестаков. Хорошие заведения. Мне нравится, что у вас
показывают проезжающим все
в городе.
В других городах мне ничего не
показывали.
В воротах с ними встретился
Лакей, какой-то буркою
Прикрытый: «Вам кого?
Помещик за границею,
А управитель при смерти!..» —
И спину
показал.
Крестьяне наши прыснули:
По всей спине дворового
Был нарисован лев.
«Ну, штука!» Долго спорили,
Что за наряд диковинный,
Пока Пахом догадливый
Загадки не решил:
«Холуй хитер: стащит ковер,
В ковре дыру проделает,
В дыру просунет голову
Да и гуляет так...
С ребятами, с дево́чками
Сдружился, бродит по лесу…
Недаром он бродил!
«Коли платить не можете,
Работайте!» — А
в чем твоя
Работа? — «Окопать
Канавками желательно
Болото…» Окопали мы…
«Теперь рубите лес…»
— Ну, хорошо! — Рубили мы,
А немчура
показывал,
Где надобно рубить.
Глядим: выходит просека!
Как просеку прочистили,
К болоту поперечины
Велел по ней возить.
Ну, словом: спохватились мы,
Как уж дорогу сделали,
Что немец нас поймал!
Стародум(распечатав и смотря на подпись). Граф Честан. А! (Начиная читать,
показывает вид, что глаза разобрать не могут.) Софьюшка! Очки мои на столе,
в книге.
Стародум. Слушай, друг мой! Великий государь есть государь премудрый. Его дело
показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости. Крестьянин, который плоше всех
в деревне, выбирается обыкновенно пасти стадо, потому что немного надобно ума пасти скотину. Достойный престола государь стремится возвысить души своих подданных. Мы это видим своими глазами.
Г-жа Простакова (очнувшись
в отчаянии). Погибла я совсем! Отнята у меня власть! От стыда никуды глаз
показать нельзя! Нет у меня сына!
— Она у меня есть
в альбоме, — сказала она, — да и кстати я
покажу моего Сережу, — прибавила она с гордою материнскою улыбкой.
Но
в семье она — и не для того только, чтобы
показывать пример, а от всей души — строго исполняла все церковные требования, и то, что дети около года не были у причастия, очень беспокоило ее, и, с полным одобрением и сочувствием Матрены Филимоновны, она решила совершить это теперь, летом.
Легко ступая и беспрестанно взглядывая на мужа и
показывая ему храброе и сочувственное лицо, она вошла
в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила дверь. Неслышными шагами она быстро подошла к одру больного и, зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла
в свою свежую молодую руку остов его огромной руки, пожала ее и с той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.
Баронесса надоела, как горькая редька, особенно тем, что всё хочет давать деньги; а есть одна, он ее
покажет Вронскому, чудо, прелесть,
в восточном строгом стиле, «genre рабыни Ребеки, понимаешь».
— Дело, изволите видеть,
в том, что всякий прогресс совершается только властью, — говорил он, очевидно желая
показать, что он не чужд образованию.
Портрет Анны, одно и то же и писанное с натуры им и Михайловым, должно бы было
показать Вронскому разницу, которая была между ним и Михайловым; но он не видал ее. Он только после Михайлова перестал писать свой портрет Анны, решив, что это теперь было излишне. Картину же свою из средневековой жизни он продолжал. И он сам, и Голенищев, и
в особенности Анна находили, что она была очень хороша, потому что была гораздо более похожа на знаменитые картины, чем картина Михайлова.
— Никогда не спрашивал себя, Анна Аркадьевна, жалко или не жалко. Ведь мое всё состояние тут, — он
показал на боковой карман, — и теперь я богатый человек; а нынче поеду
в клуб и, может быть, выйду нищим. Ведь кто со мной садится — тоже хочет оставить меня без рубашки, а я его. Ну, и мы боремся, и
в этом-то удовольствие.
― Ах, как же! Я теперь чувствую, как я мало образован. Мне для воспитания детей даже нужно много освежить
в памяти и просто выучиться. Потому что мало того, чтобы были учителя, нужно, чтобы был наблюдатель, как
в вашем хозяйстве нужны работники и надсмотрщик. Вот я читаю ― он
показал грамматику Буслаева, лежавшую на пюпитре ― требуют от Миши, и это так трудно… Ну вот объясните мне. Здесь он говорит…
Разговоры с мужиками
в дальней деревне
показывали, что они начинали привыкать к своим отношениям.
— Я думаю, — сказал Константин, — что никакая деятельность не может быть прочна, если она не имеет основы
в личном интересе. Это общая истина, философская, — сказал он, с решительностью повторяя слово философская, как будто желая
показать, что он тоже имеет право, как и всякий, говорить о философии.
И Сергей Иванович перенес вопрос
в область философски-историческую, недоступную для Константина Левина, и
показал ему всю несправедливость его взгляда.
Теперь или никогда надо было объясниться; это чувствовал и Сергей Иванович. Всё, во взгляде,
в румянце,
в опущенных глазах Вареньки,
показывало болезненное ожидание. Сергей Иванович видел это и жалел ее. Он чувствовал даже то, что ничего не сказать теперь значило оскорбить ее. Он быстро
в уме своем повторял себе все доводы
в пользу своего решения. Он повторял себе и слова, которыми он хотел выразить свое предложение; но вместо этих слов, по какому-то неожиданно пришедшему ему соображению, он вдруг спросил...
Но не ей, той, которая была влюблена
в Вронского, не ей
показывать мне это, хотя это и правда.
Узнав о близких отношениях Алексея Александровича к графине Лидии Ивановне, Анна на третий день решилась написать ей стоившее ей большого труда письмо,
в котором она умышленно говорила, что разрешение видеть сына должно зависеть от великодушия мужа. Она знала, что, если письмо
покажут мужу, он, продолжая свою роль великодушия, не откажет ей.
В глазах Левина она была виновата
в том, что она допустила такие отношения, и еще больше виновата
в том, что так неловко
показала, что они ей не нравятся.
Василий Лукич был
в духе и
показал ему, как делать ветряные мельницы.
Когда он,
в тот же вечер, как приехал домой, сообщил приказчику свои планы, приказчик с видимым удовольствием согласился с тою частью речи, которая
показывала, что всё делаемое до сих пор было вздор и невыгодно.
Но он повторил приказанье сердитым голосом,
показывая в залитый водою кочкарник, где ничего не могло быть.
Пока священник читал отходную, умирающий не
показывал никаких признаков жизни; глаза были закрыты. Левин, Кити и Марья Николаевна стояли у постели. Молитва еще не была дочтена священником, как умирающий потянулся, вздохнул и открыл глаза. Священник, окончив молитву, приложил к холодному лбу крест, потом медленно завернул его
в епитрахиль и, постояв еще молча минуты две, дотронулся до похолодевшей и бескровной огромной руки.
В ней было возбуждение и быстрота соображения, которые появляются у мужчин пред сражением, борьбой,
в опасные и решительные минуты жизни, те минуты, когда раз навсегда мужчина
показывает свою цену и то, что всё прошедшее его было не даром, а приготовлением к этим минутам.
Он удивлялся ее знанию, памяти и сначала, сомневаясь, желал подтверждения; и она находила
в книгах то, о чем он спрашивал, и
показывала ему.
Он был приставлен к приехавшему
в Петербург иностранному принцу и должен был
показывать ему достопримечательности Петербурга.
Левин чувствовал, что брат Николай
в душе своей,
в самой основе своей души, несмотря на всё безобразие своей жизни, не был более неправ, чем те люди, которые презирали его. Он не был виноват
в том, что родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда хотел быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и
покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин, подъезжая
в одиннадцатом часу к гостинице, указанной на адресе.
— Мы тебя давно ждали, — сказал Степан Аркадьич, войдя
в кабинет и выпустив руку Левина, как бы этим
показывая, что тут опасности кончились. — Очень, очень рад тебя видеть, — продолжал он. — Ну, что ты? Как? Когда приехал?
Она услыхала порывистый звонок Вронского и поспешно утерла эти слезы, и не только утерла слезы, но села к лампе и развернула книгу, притворившись спокойною. Надо было
показать ему, что она недовольна тем, что он не вернулся, как обещал, только недовольна, но никак не
показывать ему своего горя и, главное, жалости о себе. Ей можно было жалеть о себе, но не ему о ней. Она не хотела борьбы, упрекала его за то, что он хотел бороться, но невольно сама становилась
в положение борьбы.
— Нет, жарко; лучше пройти по саду и
в лодке прокатиться,
показать Дарье Александровне берега, — предложил Вронский.
Показав Левину засученною рукой на дверь
в горницу, она спрятала опять, согнувшись, свое красивое лицо и продолжала мыть.
Вронский назвал гостей. — Обед был прекрасный, и гонка лодок, и всё это было довольно мило, но
в Москве не могут без ridicule. [смешного.] Явилась какая-то дама, учительница плаванья Шведской королевы, и
показывала свое искусство.
Он, по ее мнению, имевший такое определенное призвание к государственной деятельности,
в которой должен был играть видную роль, — он пожертвовал честолюбием для нее, никогда не
показывая ни малейшего сожаления.
Анна улыбнулась. Она поняла, что он сказал это именно затем, чтобы
показать, что соображения родства не могут остановить его
в высказывании своего искреннего мнения. Она знала эту черту
в своем муже и любила ее.
Вронский действительно преждевременно начинал плешиветь. Он весело засмеялся,
показывая свои сплошные зубы и, надвинув фуражку на лысину, вышел и сел
в коляску.
Варенька, услыхав голос Кити и выговор ее матери, быстро легкими шагами подошла к Кити. Быстрота движений, краска, покрывавшая оживленное лицо, — всё
показывало, что
в ней происходило что-то необыкновенное. Кити знала, что̀ было это необыкновенное, и внимательно следила за ней. Она теперь позвала Вареньку только затем, чтобы мысленно благословить ее на то важное событие, которое, по мысли Кити, должно было совершиться нынче после обеда
в лесу.
Редко встречая Анну, он не мог ничего ей сказать, кроме пошлостей, но он говорил эти пошлости, о том, когда она переезжает
в Петербург, о том, как ее любит графиня Лидия Ивановна, с таким выражением, которое
показывало, что он от всей души желает быть ей приятным и
показать свое уважение и даже более.
Правда, часто, разговаривая с мужиками и разъясняя им все выгоды предприятия, Левин чувствовал, что мужики слушают при этом только пение его голоса и знают твердо, что, что бы он ни говорил, они не дадутся ему
в обман.
В особенности чувствовал он это, когда говорил с самым умным из мужиков, Резуновым, и заметил ту игру
в глазах Резунова, которая ясно
показывала и насмешку над Левиным и твердую уверенность, что если будет кто обманут, то уж никак не он, Резунов.
Они ушли. Напрасно я им откликнулся: они б еще с час проискали меня
в саду. Тревога между тем сделалась ужасная. Из крепости прискакал казак. Все зашевелилось; стали искать черкесов во всех кустах — и, разумеется, ничего не нашли. Но многие, вероятно, остались
в твердом убеждении, что если б гарнизон
показал более храбрости и поспешности, то по крайней мере десятка два хищников остались бы на месте.
Она при мне не смеет пускаться с Грушницким
в сентиментальные прения и уже несколько раз отвечала на его выходки насмешливой улыбкой, но я всякий раз, как Грушницкий подходит к ней, принимаю смиренный вид и оставляю их вдвоем;
в первый раз была она этому рада или старалась
показать; во второй — рассердилась на меня;
в третий — на Грушницкого.
Она не дослушала, отошла прочь, села возле Грушницкого, и между ними начался какой-то сентиментальный разговор: кажется, княжна отвечала на его мудрые фразы довольно рассеянно и неудачно, хотя старалась
показать, что слушает его со вниманием, потому что он иногда смотрел на нее с удивлением, стараясь угадать причину внутреннего волнения, изображавшегося иногда
в ее беспокойном взгляде…
Молодежь прозвала его Мефистофелем; он
показывал, будто сердился на это прозвание, но
в самом деле оно льстило его самолюбию.
Странное дело! оттого ли, что честолюбие уже так сильно было
в них возбуждено; оттого ли, что
в самых глазах необыкновенного наставника было что-то говорящее юноше: вперед! — это слово, производящее такие чудеса над русским человеком, — то ли, другое ли, но юноша с самого начала искал только трудностей, алча действовать только там, где трудно, где нужно было
показать бóльшую силу души.
— Послушайте, любезные, — сказал он, — я очень хорошо знаю, что все дела по крепостям,
в какую бы ни было цену, находятся
в одном месте, а потому прошу вас
показать нам стол, а если вы не знаете, что у вас делается, так мы спросим у других.