Неточные совпадения
За огородами следовали крестьянские избы, которые хотя были выстроены врассыпную и не заключены в правильные улицы, но, по замечанию, сделанному Чичиковым,
показывали довольство обитателей, ибо были поддерживаемы как следует: изветшавший тес
на крышах везде был заменен новым;
ворота нигде не покосились, а в обращенных к нему крестьянских крытых сараях заметил он где стоявшую запасную почти новую телегу, а где и две.
Самгин приостановился, пошел тише, у него вспотели виски. Он скоро убедился, что это — фонари, они стоят
на панели у
ворот или повешены
на воротах. Фонарей было немного, светились они далеко друг от друга и точно для того, чтоб
показать свою ненужность. Но, может быть, и для того, чтоб удобней было стрелять в человека, который поравняется с фонарем.
Возвращавшиеся с поля мужики, трясясь рысью
на облучках пустых телег, снимая шапки, с удивлением следили зa необыкновенным человеком, шедшим по их улице; бабы выходили за
ворота и
на крыльца и
показывали его друг другу, провожая глазами.
Он толкует, что ему страшно
на Иверскую взглянуть, проходя мимо Иверских
ворот, жалуется, что
на него мальчишки пальцами
показывают, боится, что в Сибирь его сошлют; но о людях, разоренных им, — ни слова.
У него сейчас мелькнул в голове план новенького полукаменного домика с раскрашенными ставнями. И
на Фотьянке начали мужики строиться — там крыша новая, там
ворота, там сруб, а он всем
покажет, как надо строиться.
Та же пустота везде; разумеется, ему и тут попадались кой-какие лица; изнуренная работница с коромыслом
на плече, босая и выбившаяся из сил, поднималась в гору по гололедице, задыхаясь и останавливаясь; толстой и приветливой наружности поп, в домашнем подряснике, сидел перед
воротами и посматривал
на нее; попадались еще или поджарые подьячие, или толстый советник — и все это было так засалено, дурно одето, не от бедности, а от нечистоплотности, и все это шло с такою претензией, так непросто: титулярный советник выступал так важно, как будто он сенатор римский… а коллежский регистратор — будто он титулярный советник; проскакал еще
на санках полицеймейстер; он с величайшей грацией кланялся советникам,
показывая озабоченно
на бумагу, вдетую между петлиц, — это значило, что он едет с дневным к его превосходительству…
— Да слышишь ли ты, голова! он
на других-то людей вовсе не походит. Посмотрел бы ты, как он сел
на коня, как подлетел соколом к войску, когда оно, войдя в Москву, остановилось у Арбатских
ворот, как
показал на Кремль и соборные храмы!.. и что тогда было в его глазах и
на лице!.. Так я тебе скажу: и взглянуть-то страшно! Подле его стремени ехал Козьма Минич Сухорукий… Ну, брат, и этот молодец! Не так грозен, как князь Пожарский, а нашего поля ягода — за себя постоит!
— Ты обогни избу да пройди в те передние
ворота, — примолвил он, — а я пока здесь обожду. Виду, смотри, не
показывай, что здесь была, коли по случаю с кем-нибудь из робят встренешься… Того и смотри прочуяли;
на слуху того и смотри сидят, собаки!.. Ступай! Э-хе-хе, — промолвил старый рыбак, когда скрип калитки возвестил, что жена была уже
на дворе. — Эх! Не все, видно, лещи да окуни, бывает так ину пору, что и песку с реки отведаешь!.. Жаль Гришку, добре жаль; озорлив был, плутоват, да больно ловок зато!
Но желтая гробовая крышка, прислоненная к
воротам, красноречиво опровергала неуместное предположение; длинные шесты, перевязанные веревками, ясно уже
показывали, к чему съехались
на этот раз сосновские родственники и родственницы.
Ахов. Да ты, никак, забылась! Гостем? Что ты мне за комиания! Я таких-то, как ты, к себе дальше
ворот и пускать не велю. А то еще гостем! Не умели с хорошими людьми жить, так
на себя пеняй! Близко локоть-то, да не укусишь? (Уходит в переднюю и сейчас возвращается.) Да нет, постой! Ты меня с толку сбила. Как мне теперь людям глаза
показать? Что обо добрые люди скажут?..
Да-с! Так вы скажите ему, что я был здесь, что я очень расстроен; он поймет. Или нет!.. (Подумав). Вы скажите ему (грозно и с расстановкой), что если он осмелится туда хоть нос
показать, так я… Постойте! Скажите ему, что я ста тысяч не возьму, умру там у
ворот… Уж он знает где. Нам двоим жить
на свете нельзя. Понимаете вы, нельзя. Либо он, либо я!..
В коляске стоял исправник и
показывал кучеру
на наши
ворота.
Баргамот, заинтригованный странными вопросами Гараськи, машинально выпустил из рук засаленный
ворот; Гараська, утратив точку опоры, пошатнулся и упал, не успев
показать Баргамоту предмета, только что вынутого им из кармана. Приподнявшись одним туловищем, опираясь
на руки, Гараська посмотрел вниз, потом упал лицом
на землю и завыл, как бабы воют по покойнику.
Между прочим, обыватели видели, как он остановился около каменных
ворот со львами и указал персу сначала
на льва, потом вверх,
на солнце, потом себе
на грудь, потом опять
на льва и
на солнце, а перс замотал головой, как бы в знак согласия, и, улыбаясь,
показал свои белые зубы. Вечером оба сидели в гостинице «Лондон» и слушали арфисток, а где были ночью — неизвестно.
В полдень он опять уже был у знатного перса, опять угощал его и,
показывая ему достопримечательности города, опять подводил его к каменным
воротам и опять указывал то
на льва, то
на солнце, то себе
на грудь.
Где теперь и Аничкова слобода, и гордый комедиантский дом, и домики, чопорно выходившие
на большую прешпективу, чтобы похвастаться своими черепичными кровлями, как набеленные и разрумяненные купчихи выходят в праздничный день к своим
воротам,
на людей посмотреть, а более себя
показать?
Остальные месяцы зимы и всю весну военачальник осторожно высматривал силы неприятеля, выжидал их раздробления как последствия разносторонних слухов, лукаво пущенных в становья шведские, и,
показывая некоторую робость, надеялся усыпить северного льва [То есть Карла XII: Лажечников намекает
на шведский герб, изображавший льва с короной
на голове.] у
ворот самой Лифляндии.
«Вот они каковы! — неслось у него в уме. — Провели меня, старика, провели и Антиповну,
на что уж зорка старуха… Вот в чем и знахарство его. Влюбился… Я им
покажу слюбиться… Сегодня же этому молодцу от
ворот поворот
покажу… Пусть хоть уходит со своими молодцами куда глаза глядят».
— Нынче
на счет жен, бают, послабление. В монастырь, по царскому приказу, спасаться отправят и ау! Да видно чует, сердешный, что сватьям его от
ворот поворот
покажут… Не боярского он, бают, рода…
Дворецкий
показал с чувством
на церковь Спаса, к которой они подъезжали. Вышки великокняжеских хоромин выглядывали уж из-за нее. Чтобы не подозревали в них какого сговора, они поехали, один по набережной Кремля, другой — к Никольским
воротам. Расставание их было только до великокняжеского двора, где они должны были свидеться.