Неточные совпадения
— Нам, брат, этой
бумаги целые вороха
показывали — да пустое дело вышло! а с тобой нам ссылаться не пригоже, потому ты, и по обличью видно, беспутной оной Клемантинки лазутчик! — кричали одни.
Напрасно протестовал и сопротивлялся приезжий, напрасно
показывал какие-то
бумаги, народ ничему не верил и не выпускал его.
— Хочется думать, что молодежь понимает свою задачу, — сказал патрон, подвинув Самгину пачку
бумаг, и встал; халат распахнулся,
показав шелковое белье на крепком теле циркового борца. — Разумеется, людям придется вести борьбу на два фронта, — внушительно говорил он, расхаживая по кабинету, вытирая платком пальцы. — Да, на два: против лиходеев справа, которые доводят народ снова до пугачевщины, как было на юге, и против анархии отчаявшихся.
— Вот-с, в контракте сказано, что на ваш счет, — сказал Иван Матвеевич, издали
показывая пальцем в
бумаге, где это сказано. — Тысячу триста пятьдесят четыре рубля двадцать восемь копеек ассигнациями всего-с! — кротко заключил он, спрятав обе руки с контрактом назади.
Рук своих он как будто стыдился, и когда говорил, то старался прятать или обе за спину, или одну за пазуху, а другую за спину. Подавая начальнику
бумагу и объясняясь, он одну руку держал на спине, а средним пальцем другой руки, ногтем вниз, осторожно
показывал какую-нибудь строку или слово и,
показав, тотчас прятал руку назад, может быть, оттого, что пальцы были толстоваты, красноваты и немного тряслись, и ему не без причины казалось не совсем приличным выставлять их часто напоказ.
А мне потом и письмо Марья Ивановна
показывала, оно тоже в
бумагах покойного Андроникова очутилось.
Чтоб занять его чем-нибудь, пока адмирал читал привезенную им
бумагу, я
показывал ему разные картинки, между прочим прошлогодних женских мод.
На одном берегу собралось множество народа; некоторые просили знаками наших пристать,
показывая какую-то
бумагу, и когда они пристали, то корейцы
бумаги не дали, а привели одного мужчину, положили его на землю и начали бить какой-то палкой в виде лопатки.
«Что я
покажу?» — ворчал я в отчаянии, глядя на белую
бумагу. Среди этих терминов из живого слова только и остаются несколько глаголов и между ними еще вспомогательный: много помощи от него!
Спросили, когда будут полномочные. «Из Едо… не получено… об этом». Ну пошел свое! Хагивари и Саброски начали делать нам знаки,
показывая на
бумагу, что вот какое чудо случилось: только заговорили о ней, и она и пришла! Тут уже никто не выдержал, и они сами, и все мы стали смеяться.
Бумага писана была от президента горочью Абе-Исен-о-ками-сама к обоим губернаторам о том, что едут полномочные, но кто именно, когда они едут, выехали ли, в дороге ли — об этом ни слова.
Но когда прошло известное время, и он ничего не устроил, ничего не
показал, и когда, по закону борьбы за существование, точно такие же, как и он, научившиеся писать и понимать
бумаги, представительные и беспринципные чиновники вытеснили его, и он должен был выйти в отставку, то всем стало ясно, что он был не только не особенно умный и не глубокомысленный человек, но очень ограниченный и мало образованный, хотя и очень самоуверенный человек, который едва-едва поднимался в своих взглядах до уровня передовых статей самых пошлых консервативных газет.
— Игнатий Львович, вы, кажется, считаете меня за какого-то шута горохового? А не угодно ли вам
показать опись, по которой вы получали
бумаги и документы при передаче опекунских дел?
— Так сыскать его, — закричал Троекуров, начинающий сумневаться. —
Покажи мне твои хваленые приметы, — сказал он исправнику, который тотчас и подал ему
бумагу. — Гм, гм, двадцать три года… Оно так, да это еще ничего не доказывает. Что же учитель?
В первых числах декабря, часов в девять утром, Матвей сказал мне, что квартальный надзиратель желает меня видеть. Я не мог догадаться, что его привело ко мне, и велел просить. Квартальный
показал мне клочок
бумаги, на котором было написано, что он «пригласил меня в 10 часов утра в III Отделение собств. е. в. канцелярии».
Прежде всякого вызова, более года тому назад, положено было запрещение на мое именье, отобраны деловые
бумаги, находившиеся в частных руках, наконец, захвачены деньги, 10000 фp., высланные мне из Москвы. Такие строгие и чрезвычайные меры против меня
показывают, что я не только в чем-то обвиняем, но что, прежде всякого вопроса, всякого суда, признан виновным и наказан — лишением части моих средств.
Князь П. В. Долгорукий первый догадался взять лист
бумаги и записать оба тоста. Он записал верно, другие пополнили. Мы
показали Маццини и другим и составили тот текст (с легкими и несущественными переменами), который, как электрическая искра, облетел Европу, вызывая крик восторга и рев негодования…
Вот за шампанским кончает обед шумная компания… Вскакивает, жестикулирует, убеждает кого-то франт в смокинге, с брюшком. Набеленная, с накрашенными губами дама курит папиросу и пускает дым в лицо и подливает вино в стакан человеку во френче. Ему, видимо, неловко в этой компании, но он в центре внимания. К нему относятся убеждающие жесты жирного франта. С другой стороны около него трется юркий человек и
показывает какие-то
бумаги. Обхаживаемый отводит рукой и не глядит, а тот все лезет, лезет…
Доктор
показал мне целую кипу
бумаг, написанных им, как он говорил, в защиту правды и из человеколюбия.
Даже опытным полем нельзя назвать эту фирму, так как в ней только пять десятин и по качествам своим, как сказано в одной казенной
бумаге, земля нарочно выбрана ниже среднего достоинства, «с целью
показать населению примером, что при известном уходе и лучшей обработке можно и на ней добиться удовлетворительного результата».
Бумаги с этим вопросом он мне не
показывал, не знаю, от кого вопрос, но исправнику сделан московским губернатором.
Зарницын вынул листок почтовой
бумаги и
показал несколько строчек, в которых было сказано: «У нас уж на фабриках и в казармах везде поют эту песню. Посылаю вам ее сто экземпляров и сто программ адреса. Распространяйте, и т. д.».
— Я завтра еще
покажу эту
бумагу маркизе, а от вас всякой подлости ожидаю.
— А это вот пианист Кольберт, а это художник Рагуза! — заключил он,
показывая на двух остальных своих гостей, из которых Рагуза оказался с корявым лицом, щетинистой бородой, шершавыми волосами и с мрачным взглядом; пианист же Кольберт, напротив, был с добродушною жидовскою физиономиею, с чрезвычайно прямыми ушами и с какими-то выцветшими глазами, как будто бы они сделаны у него были не из живого роговика, а из полинялой
бумаги.
Лицо Захаревского уже явно исказилось. Александра Григорьевна несколько лет вела процесс, и не для выгоды какой-нибудь, а с целью только
показать, что она юристка и может писать деловые
бумаги. Ардальон Васильевич в этом случае был больше всех ее жертвой: она читала ему все сочиняемые ею
бумаги, которые в смысле деловом представляли совершенную чушь; требовала совета у него на них, ожидала от него похвалы им и наконец давала ему тысячу вздорнейших поручений.
Я видел, что она положила на прилавок деньги и ей подали чашку, простую чайную чашку, очень похожую на ту, которую она давеча разбила, чтоб
показать мне и Ихменеву, какая она злая. Чашка эта стоила, может быть, копеек пятнадцать, может быть, даже и меньше. Купец завернул ее в
бумагу, завязал и отдал Нелли, которая торопливо с довольным видом вышла из лавочки.
Эти
бумаги она и
показывала, и ей за это деньги давали.
И он начал выбрасывать из бокового кармана своего сюртука разные
бумаги, одну за другою, на стол, нетерпеливо отыскивая между ними ту, которую хотел мне
показать; но нужная
бумага, как нарочно, не отыскивалась. В нетерпении он рванул из кармана все, что захватил в нем рукой, и вдруг — что-то звонко и тяжело упало на стол… Анна Андреевна вскрикнула. Это был потерянный медальон.
Делать нечего, разделся мужик, а он ему и ну по живому-то месту ковырять. Ревет дурак благим матом, а он только смеется да
бумагу показывает. Тогда только кончил, как тот три золотых ему дал.
В изящной прозе он был менее счастлив. Он написал комедию, две повести, какой-то очерк и путешествие куда-то. Деятельность его была изумительна,
бумага так и горела под пером. Комедию и одну повесть сначала
показал дяде и просил сказать, годится ли? Дядя прочитал на выдержку несколько страниц и отослал назад, написав сверху: «Годится для… перегородки!»
Он растолкал Евсея,
показал ему на дверь, на свечку и погрозил тростью. В третьей комнате за столом сидел Александр, положив руки на стол, а на руки голову, и тоже спал. Перед ним лежала
бумага. Петр Иваныч взглянул — стихи.
Держать в руках свое первое признанное сочинение, вышедшее на прекрасной глянцевитой
бумаге, видеть свои слова напечатанными черным, вечным, несмываемым шрифтом, ощущать могучий запах типографской краски… что может сравниться с этим удивительным впечатлением, кроме (конечно, в слабой степени) тех неописуемых блаженных чувств, которые испытывает после страшных болей впервые родившая молодая мать, когда со слабою прелестною улыбкой
показывает мужу их младенца-первенца.
— Довольно, Кириллов, уверяю вас, что довольно! — почти умолял Петр Степанович, трепеща, чтоб он не разодрал
бумагу. — Чтобы поверили, надо как можно темнее, именно так, именно одними намеками. Надо правды только уголок
показать, ровно настолько, чтоб их раздразнить. Всегда сами себе налгут больше нашего и уж себе-то, конечно, поверят больше, чем нам, а ведь это всего лучше, всего лучше! Давайте; великолепно и так; давайте, давайте!
И правитель дел
показал целую кипу
бумаг, при одном виде которых сенатор обмер.
— Да, — подтвердил и управляющий, — ни один еще министр, как нынешний, не позволял себе писать такие
бумаги князю!.. Смотрите, — присовокупил он,
показывая на несколько строчек министерской
бумаги, в которых значилось: «Находя требование московской полиции о высылке к ее производству дела о господине Тулузове совершенно незаконным, я вместе с сим предложил местному губернатору не передавать сказанного дела в Москву и производить оное во вверенной ему губернии».
— Постой-ка, я тебе что-то
покажу! — наконец решился он и, вынув из кармана свернутый листок почтовой
бумаги, подал его Анниньке, — на-тко, прочти!
Но журнала и никаких
бумаг не было; лишь в столе капитанской каюты, в щели дальнего угла ящика, застрял обрывок письма; он хранится у меня, и я
покажу вам его как-нибудь.
Та же пустота везде; разумеется, ему и тут попадались кой-какие лица; изнуренная работница с коромыслом на плече, босая и выбившаяся из сил, поднималась в гору по гололедице, задыхаясь и останавливаясь; толстой и приветливой наружности поп, в домашнем подряснике, сидел перед воротами и посматривал на нее; попадались еще или поджарые подьячие, или толстый советник — и все это было так засалено, дурно одето, не от бедности, а от нечистоплотности, и все это шло с такою претензией, так непросто: титулярный советник выступал так важно, как будто он сенатор римский… а коллежский регистратор — будто он титулярный советник; проскакал еще на санках полицеймейстер; он с величайшей грацией кланялся советникам,
показывая озабоченно на
бумагу, вдетую между петлиц, — это значило, что он едет с дневным к его превосходительству…
— Только всего и сказал: «
Покажи, — говорит, — тятеньке скварец; ежели поглянется, пусть приезжает скорее…» А когда стал жилку в
бумагу завертывать, прибавил еще: «Ох, хороша штучка!»
Большинство молодых офицеров отвернулось. Майор отвел в сторону красавца-бакенбардиста Павлова, командира первой роты, и стал ему
показывать какую-то
бумагу. Оба внимательно смотрели ее, а я, случайно взглянув, заметил, что майор держал ее вверх ногами.
Чекко спрятал в карман этот кусок
бумаги, но он лег ему на сердце камнем и с каждым днем всё становился тяжелей. Не однажды он хотел
показать письмо священнику, но долгий опыт жизни убедил его, что люди справедливо говорят: «Может быть, поп и говорит богу правду про людей, но людям правду — никогда».
Градобоев (Сидоренке). Расставляй команду к окнам, к дверям и к воротам, чтоб муха не пролетела. Хо, хо, хо! У меня пропажа не находится! Пропажа не находится! Вот я ему
покажу, как не находится. Я ему найду, уткну его носом в деньги-то. Смотри, скажу, смотри! Не находятся? Видишь ты теперь? А вот, чтоб ты не обижал старых, заслуженных офицеров, я эти денежки теперь в карман. Сидоренко,
бумаги с тобой, постановление писать?
—
Покажи мне сейчас эти
бумаги!
— Разве вот что сделать! — произнес он. — Погодите, я сейчас вам все
бумаги мои привезу!.. — проговорил он радостно и затем, схватив шапку, выбежал из нумера; но через какие-нибудь полчаса снова вернулся и действительно привез
показать Елене, во-первых, купчую крепость и планы на два огромные каменные дома, собственно ему принадлежащие, и потом духовное завещание от родной бабки на очень большое имение.
Чугунов (вынимая
бумагу). А вот покажите-ка ей, пусть посмотрит!
Телятев. Стал расплачиваться за вино, вынул бумажник вот какой (
показывает руками), пол-аршина наверное. Чего там нет! Акции всякие, счеты на разных языках, засаленные письма на серой
бумаге, писанные мужицким почерком.
Она увела его в гостиную и снова начала ему рассказывать свое дело; но в словах ее очень мало было связного, а затем она принялась ему
показывать множество
бумаг, определяющих ее права.
Персиков побагровел, взял
бумагу и
показал ее Иванову. Тот прочел ее и иронически усмехнулся.
В ночной редакции газеты «Известия» ярко горели шары и толстый выпускающий редактор на свинцовом столе верстал вторую полосу с телеграммами «По Союзу Республик». Одна гранка попалась ему на глаза, он всмотрелся в нее через пенсне и захохотал, созвал вокруг себя корректоров из корректорской и метранпажа и всем
показал эту гранку. На узенькой полоске сырой
бумаги было напечатано...
Но эта дьячковская воля продолжалась недолго. Через две недели Арефу повели в рудниковую контору. Приказчик сидел за деревянной решеткой и издали
показал дьячку лоскуток синей
бумаги, написанной кудрявым почерком.
Он развернул
бумагу и
показал мне две небольшие, в поларшина, картинки; фигурки кошек были совсем окончены, но были написаны на фоне из белого полотна.