Неточные совпадения
Идти к ней вечером — не хотелось, но он сообразил, что, если не
пойдет, она явится сама и, возможно, чем-нибудь скомпрометирует его в глазах брата, нахлебников,
Марины.
В этой тревоге он прожил несколько дней, чувствуя, что тупеет, подчиняется меланхолии и — боится встречи с
Мариной. Она не являлась
к нему и не звала его, — сам он
идти к ней не решался. Он плохо спал, утратил аппетит и непрерывно прислушивался
к замедленному течению вязких воспоминаний,
к бессвязной смене однообразных мыслей и чувств.
Решил
пойти к брату и убедить его, что рассказ о
Марине был вызван естественным чувством обиды за человека, которого обманывают. Но, пока он мылся, одевался, оказалось, что брат и Кутузов уехали в Кронштадт.
Он мотнул головой и
пошел прочь, в сторону, а Самгин, напомнив себе: «Слабоумный», — воротился назад
к дому, чувствуя в этой встрече что-то нереальное и снова подумав, что
Марину окружают странные люди. Внизу, у конторы, его встретили вчерашние мужики, но и лысый и мужик с чугунными ногами были одеты в добротные пиджаки, оба — в сапогах.
— Ну —
пойдем, — предложила
Марина. Самгин отрицательно качнул головою, но она взяла его под руку и повела прочь. Из биллиардной выскочил, отирая руки платком, высокий, тонконогий офицер, — он побежал
к буфету такими мелкими шагами, что
Марина заметила...
Часа через три брат разбудил его, заставил умыться и снова повел
к Премировым. Клим
шел безвольно, заботясь лишь о том, чтоб скрыть свое раздражение. В столовой было тесно, звучали аккорды рояля,
Марина кричала, притопывая ногой...
Марина пошла звать
к ужину барышень.
С Савельем случилось то же, что с другими: то есть он поглядел на нее раза два исподлобья, и хотя был некрасив, но удостоился ее благосклонного внимания, ни более ни менее, как прочие. Потом
пошел к барыне просить позволения жениться на
Марине.
Нужно было узнать, не вернулась ли Вера во время его отлучки. Он велел разбудить и позвать
к себе
Марину и
послал ее посмотреть, дома ли барышня, или «уж вышла гулять».
Он опять подкарауливал в себе подозрительные взгляды, которые бросал на Веру, раз или два он спрашивал у
Марины, дома ли барышня, и однажды, не заставши ее в доме, полдня просидел у обрыва и, не дождавшись,
пошел к ней и спросил, где она была, стараясь сделать вопрос небрежно.
Он убаюкивался этою тихой жизнью, по временам записывая кое-что в роман: черту, сцену, лицо, записал бабушку, Марфеньку, Леонтья с женой, Савелья и
Марину, потом смотрел на Волгу, на ее течение, слушал тишину и глядел на сон этих рассыпанных по прибрежью сел и деревень, ловил в этом океане молчания какие-то одному ему слышимые звуки и
шел играть и петь их, и упивался, прислушиваясь
к созданным им мотивам, бросал их на бумагу и прятал в портфель, чтоб, «со временем», обработать — ведь времени много впереди, а дел у него нет.
Если сам он
идет по двору или по саду, то пройти бы ему до конца, не взглянув вверх; а он начнет маневрировать, посмотрит в противоположную от ее окон сторону, оборотится
к ним будто невзначай и встретит ее взгляд, иногда с затаенной насмешкой над его маневром. Или спросит о ней
Марину, где она, что делает, а если потеряет ее из вида, то бегает, отыскивая точно потерянную булавку, и, увидевши ее, начинает разыгрывать небрежного.
Он
пошел к Вере, но ее не было дома.
Марина сказала, что барышня ко всенощной
пошла, но только не знала, в какую церковь, в слободе или в деревенский приход на гору.
Он медленно взглянул исподлобья, сначала на барыню, потом на Райского, и, медленно обернувшись, задумчиво прошел двор, отворил дверь и боком перешагнул порог своей комнаты. А Егорка, пока Савелий
шел по двору, скаля зубы, показывал на него сзади пальцем дворне и толкал
Марину к окну, чтобы она взглянула на своего супруга.
А пока у Никитушки
шел этот разговор с Евгенией Петровной, старуха Абрамовна, рассчитавшись с заспанным дворником за самовар, горницу, овес да сено и заткнув за пазуху своего капота замшевый мешочек с деньгами, будила другую девушку, которая не оказывала никакого внимания
к словам старухи и продолжала спать сладким сном молодости. Управившись с собою,
Марина Абрамовна завязала узелки и корзиночки, а потом одну за другою вытащила из-под головы спящей обе подушки и понесла их
к тарантасу.
Елена Андреевна, Серебряков и Соня уходят в дом; Телегин
идет к столу и садится возле
Марины.
Темка откинул крышку корзины и поспешно стал бросать со стола в корзину нарезанные пеленки.
Марина следила за ним, не шевелясь. Он опять метнулся
к столу, схватил ее шитье, накололся на иголку, выругался, скомкал распашонки и испуганно сунул их тоже в корзину. Захлопнул крышку. Высасывая уколотый палец,
пошел к двери.
Темка переселился из общежития
к ней. Он помогал, в чем только мог и на что хватало времени. Был
к Марине нежен и внимателен. Но — что скрывать? Неловко как-то было ему, когда он теперь
шел с нею по улице, и встречные, особенно женщины, быстрым и внимательным взглядом окидывали выпячивающийся живот
Марины. И как у ней походка изменилась!