Неточные совпадения
Шипел паровоз, двигаясь задним ходом, сеял на путь горящие угли, звонко стучал молоток по бандажам колес, гремело железо сцеплений; Самгин, потирая бок, медленно
шел к своему вагону, вспоминая Судакова, каким видел его в Москве, на
вокзале: там он стоял, прислонясь
к стене, наклонив голову и считая на ладони серебряные монеты; на нем — черное пальто, подпоясанное ремнем с медной пряжкой, под мышкой — маленький узелок, картуз на голове не мог прикрыть его волос, они торчали во все стороны и свешивались по щекам, точно стружки.
Вечером он
пошел к Гогиным, не нравилось ему бывать в этом доме, где, точно на
вокзале, всегда толпились разнообразные люди. Дверь ему открыл встрепанный Алексей с карандашом за ухом и какими-то бумагами в кармане.
Внизу в большой комнате они толпились, точно на
вокзале, плотной массой
шли к буфету; он сверкал разноцветным стеклом бутылок, а среди бутылок, над маленькой дверью, между двух шкафов, возвышался тяжелый киот, с золотым виноградом, в нем — темноликая икона; пред иконой, в хрустальной лампаде, трепетал огонек, и это придавало буфету странное сходство с иконостасом часовни.
Нехлюдов покорился и
пошел к своему извозчику. Извозчик его дремал. Нехлюдов разбудил его и поехал опять
к вокзалу.
Но, взглянув на часы, он увидал, что теперь уже некогда, и надо торопиться, чтобы не опоздать
к выходу партии. Второпях собравшись и
послав с вещами швейцара и Тараса, мужа Федосьи, который ехал с ним, прямо на
вокзал, Нехлюдов взял первого попавшегося извозчика и поехал в острог. Арестантский поезд
шел за два часа до почтового, на котором ехал Нехлюдов, и потому он совсем рассчитался в своих номерах, не намереваясь более возвращаться.
Камердинер поехал с вещами в купе, а я
пошел пешком с Курского
к Николаевскому
вокзалу.
И, досадуя, что он не объяснился еще с Манюсей и что ему не с кем теперь поговорить о своей любви, он
пошел к себе в кабинет и лег на диван. В кабинете было темно и тихо. Лежа и глядя в потемки, Никитин стал почему-то думать о том, как через два или три года он поедет зачем-нибудь в Петербург, как Манюся будет провожать его на
вокзал и плакать; в Петербурге он получит от нее длинное письмо, в котором она будет умолять его скорее вернуться домой. И он напишет ей… Свое письмо начнет так: «Милая моя крыса…»
«Куда же бы мне
пойти?
К кому?» — спросил себя Тихон Павлович, отойдя от
вокзала квартала два, и почувствовал, что никого из знакомых ему не хочется видеть да и вообще ничего не хочется.
На полпути Теркин вспомнил, что на
вокзале купил путеводитель. Он взял брошюрку, старался уйти в это чтение, почувствовать в себе русского человека, переносящегося душой
к старине, когда в вагонах не езжали, и не то что «смерды», — цари
шли пешком или ехали торжественно и чинно на поклонение мощам преподобного, избавителя Москвы в годины народных бедствий. Еще раз попенял он себе, что не отправился пешком…
Мы укладывались спать в нашем сарайчике. Из штаба принесли приказ: завтра на заре
идти на станцию Каюань, в тридцати пяти верстах севернее Телина. Воротился с
вокзала засидевшийся там Брук и сообщил, что на
вокзале паника: снимают почтовые ящики и телеграфные аппараты, все бегут; японцы подступают
к Телину.
— А-а… А я думал, мой смотритель. — Султанов лениво зевнул и обратился
к стоявшей рядом племяннице: — Ну, что ж,
пойдем на
вокзал кофе пить!
— А черти бы их всех взяли! — сердито выругался главный врач. —
Пойдем назад
к вокзалу и станем там биваком. Что нам, всю ночь здесь в поле мерзнуть?
Навернула машина на колеса, сколько ей верст до Питера полагается, — и стоп. Вышел родитель из вагона, бороду рукой обмел, да так, не пивши, не евши,
к военному министру и попер. Дорогу не по вехам искать: прямо от
вокзалу разворот до Главного штабу
идет, пьяный не собьется.
Вечером ездили на Брянский
вокзал [Теперь Киевский
вокзал.] провожать наших ребят, командированных на работу в деревне. Ждали отхода поезда с час. Дурака валяли, лимонадом обливались, вообще было очень весело. Назад вместе
шли пешком вдвоем. Перешли Дорогомиловский мост [Теперь Бородинский мост.], налево гранитная лестница с чугунными перилами — вверх, на Варгунихину горку,
к раскольничьей церкви.
— Как, однако, ты глуп. Неужели я буду советовать тебе рассказать директору банка, что ты доверенные тебе деньги проиграл в… Расскажи ему, что ты ехал на Николаевский
вокзал… Нет. Сейчас поезжай в полицию. Нет, не сейчас, а утром в десять часов. Ты
шел по Нечаевскому переулку, на тебя набросились двое. Один с бородой, другой почти мальчик, с браунингом, и отняли деньги. И тотчас же
к Фриму. То же самое.