Неточные совпадения
«Тсс! тсс! — сказал Утятин князь,
Как
человек, заметивший,
Что на тончайшей хитрости
Другого
изловил. —
Какой такой господский срок?
Откудова ты взял его?»
И на бурмистра верного
Навел пытливо глаз.
2. Начинку всякий да употребляет по состоянию. Тако:
поймав в реке рыбу — класть; изрубив намелко скотское мясо — класть же; изрубив капусту — тоже класть.
Люди неимущие да кладут требуху.
На третий день сделали привал в слободе Навозной; но тут, наученные опытом, уже потребовали заложников. Затем, переловив обывательских кур, устроили поминки по убиенным. Странно показалось слобожанам это последнее обстоятельство, что вот
человек игру играет, а в то же время и кур
ловит; но так как Бородавкин секрета своего не разглашал, то подумали, что так следует"по игре", и успокоились.
Во время покосов не глядел он на быстрое подыманье шестидесяти разом кос и мерное с легким шумом паденье под ними рядами высокой травы; он глядел вместо того на какой-нибудь в стороне извив реки, по берегам которой ходил красноносый, красноногий мартын — разумеется, птица, а не
человек; он глядел, как этот мартын,
поймав рыбу, держал ее впоперек в носу, как бы раздумывая, глотать или не глотать, и глядя в то же время пристально вздоль реки, где в отдаленье виден был другой мартын, еще не поймавший рыбы, но глядевший пристально на мартына, уже поймавшего рыбу.
— Кто? Вы? Вам
поймать? Упрыгаетесь! Вот ведь что у вас главное: тратит ли
человек деньги или нет? То денег не было, а тут вдруг тратить начнет, — ну как же не он? Так вас вот этакий ребенок надует на этом, коли захочет!
Дух у него захватило, и он не докончил. Он слушал в невыразимом волнении, как
человек, насквозь его раскусивший, от самого себя отрекался. Он боялся поверить и не верил. В двусмысленных еще словах он жадно искал и
ловил чего-нибудь более точного и окончательного.
Там, слышно, бывший студент на большой дороге почту разбил; там передовые, по общественному своему положению,
люди фальшивые бумажки делают; там, в Москве,
ловят целую компанию подделывателей билетов последнего займа с лотереей, — и в главных участниках один лектор всемирной истории; там убивают нашего секретаря за границей, по причине денежной и загадочной…
Самгин следил, как соблазнительно изгибается в руках офицера с черной повязкой на правой щеке тонкое тело высокой женщины с обнаженной до пояса спиной, смотрел и привычно
ловил клочки мудрости человеческой. Он давно уже решил, что мудрость, схваченная непосредственно у истока ее, из уст
людей, — правдивее, искренней той, которую предлагают книги и газеты. Он имел право думать, что особенно искренна мудрость пьяных, а за последнее время ему казалось, что все
люди нетрезвы.
Но в нем было развито любопытство
человека, который хочет не столько понять
людей, как
поймать их на какой-то фальшивой игре.
«Конечно, — старик прав. Так должны думать миллионы трудолюбивых и скромных
людей, все те камни, из которых сложен фундамент государства», — размышлял Самгин и чувствовал, что мысль его
ловит не то, что ему нужно оформить.
Лицо Владимира Лютова побурело, глаза, пытаясь остановиться, дрожали, он слепо тыкал вилкой в тарелку,
ловя скользкий гриб и возбуждая у Самгина тяжелое чувство неловкости. Никогда еще Самгин не слышал, не чувствовал, чтоб этот
человек говорил так серьезно, без фокусов, без неприятных вывертов. Самгин молча налил еще водки, а Лютов, сорвав салфетку с шеи, продолжал...
Клим ел холодное мясо, запивая его пивом, и, невнимательно слушая вялую речь Пояркова, заглушаемую трактирным шумом,
ловил отдельные фразы.
Человек в черном костюме, бородатый и толстый, кричал...
Клим Иванович Самгин поставил себя в непрерывный поток
людей, втекавший в двери, и быстро поплыл вместе с ним внутрь дворца, в гулкий шум сотен голосов, двигался и
ловил глазами наиболее приметные фигуры, лица, наиболее интересные слова.
Свирепо рыча, гудя, стреляя, въезжали в гущу толпы грузовики, привозя генералов и штатских
людей, бережливо выгружали их перед лестницей, и каждый такой груз как будто понижал настроение толпы, шум становился тише, лица
людей задумчивее или сердитей, усмешливее, угрюмей. Самгин
ловил негромкие слова...
Ловя отдельные фразы и куски возбужденных речей, Самгин был уверен, что это лучше, вернее, чем книги и газеты, помогает ему знать, «чем
люди живы».
— Почти каждый артиллерийский бой создает
людей психически травматизированных, оглушенный
человек идет куда глаза глядят, некоторые пробираются далеко, их
ловят — дезертир! А он — ничего не понимает, даже толково говорить разучился, совершенно невменяем!
Он мешал Самгину слушать интересную беседу за его спиной,
человек в поддевке говорил внятно, но гнусавенький ручеек его слов все время исчезал в непрерывном вихре шума. Однако, напрягая слух, можно было
поймать кое-какие фразы.
В двух этих мужиках как будто было нечто аллегорическое и утешительное. Может быть, все
люди ловят несуществующего сома, зная, что сом — не существует, но скрывая это друг от друга?..
— Просим не прерывать, — мрачно и угрожающе произнес высокий
человек с длинной, узкой бородой и закрученными в кольца усами. Он сидел против Самгина и безуспешно пытался
поймать ложкой чаинку в стакане чая, давно остывшего.
Ему казалось, что он весь запылился, выпачкан липкой паутиной; встряхиваясь, он ощупывал костюм,
ловя на нем какие-то невидимые соринки, потом, вспомнив, что, по народному поверью, так «обирают» себя
люди перед смертью, глубоко сунул руки в карманы брюк, — от этого стало неловко идти, точно он связал себя. И, со стороны глядя, смешон, должно быть,
человек, который шагает одиноко по безлюдной окраине, — шагает, сунув руки в карманы, наблюдая судороги своей тени, маленький, плоский, серый, — в очках.
Несколько
человек бросились на землю, как будто с разбега по воздуху, они, видимо, хотели перенестись через ожившую груду жердей и тесин, но дерево, содрогаясь, как ноги паука,
ловило падающих, тискало их.
Одно яйцо он положил мимо кармана и топтал его, под подошвой грязного сапога чмокала яичница. Пред гостиницей «Москва с но» на обломанной вывеске сидели голуби, заглядывая в окошко, в нем стоял черноусый
человек без пиджака и, посвистывая, озабоченно нахмурясь, рассматривал, растягивал голубые подтяжки. Старушка с ласковым лицом, толкая пред собою колясочку, в которой шевелились,
ловя воздух, игрушечные, розовые ручки, старушка, задев Клима колесом коляски, сердито крикнула...
— Разумеется, — успокоительно произнес Самгин, недовольный оборотом беседы и тем, что Дронов мешал ему
ловить слова пьяных
людей; их осталось немного, но они шумели сильнее, и чей-то резкий голос, покрывая шум, кричал...
— Так что же — с кадетами идти? — очень звонко спросил
человек без шляпы; из рук его выскочила корка апельсина, он нагнулся, чтоб поднять ее, но у него соскользнуло пенсне с носа, быстро выпрямясь, он
поймал шнурок пенсне и забыл о корке. А покуда он проделывал все это,
человек с бумагой успел сказать...
«Демократия, — соображал Клим Иванович Самгин, проходя мимо фантастически толстых фигур дворников у ворот каменных домов. — Заслуживают ли эти
люди, чтоб я встал во главе их?» Речь Розы Грейман, Поярков, поведение Таисьи — все это само собою слагалось в нечто единое и нежелаемое. Вспомнились слова кадета, которые Самгин мимоходом
поймал в вестибюле Государственной думы: «Признаки новой мобилизации сил, враждебных здравому смыслу».
В конце концов Самгину казалось, что он прекрасно понимает всех и все, кроме себя самого. И уже нередко он
ловил себя на том, что наблюдает за собой как за
человеком, мало знакомым ему и опасным для него.
Директор подслушал однажды, когда он рассказывал, как дикие
ловят и едят
людей, какие у них леса, жилища, какое оружие, как они сидят на деревьях, охотятся за зверями, даже начал представлять, как они говорят горлом.
Люди только
ловят ее признаки, силятся творить в искусстве ее образы, и все стремятся, одни сознательно, другие слепо и грубо, к красоте, к красоте… к красоте!
Где Егорка?» Справляются насчет Егорки и узнают, что он отправился рыбу
ловить бреднем в обществе некоторых любителей из дворовых
людей.
Низший класс тоже с завистью и удивлением поглядывает на наши суда, на
людей, просит у нас вина, пьет жадно водку, хватает брошенный кусок хлеба, с детским любопытством вглядывается в безделки,
ловит на лету в своих лодках какую-нибудь тряпку, прячет.
Черепахи, с поселением
людей, являются реже: жители
ловят их и берегут где-то в садках, продавая приезжим.
Лодки, с семействами, стоят рядами на одном месте или разъезжают по рейду, занимаясь рыбной
ловлей, торгуют, не то так перевозят
людей с судов на берег и обратно. Все они с навесом, вроде кают. Везде увидишь семейные сцены: обедают, занимаются рукодельем, или мать кормит грудью ребенка.
С этими
людьми поступали так, как поступают при
ловле рыбы неводом: вытаскивают на берег всё, что попадается, и потом отбирают те крупные рыбы, которые нужны, не заботясь о мелкоте, которая гибнет, засыхая на берегу.
Воспитаем так не одного, а миллионы
людей, и потом
поймаем одного и воображаем себе, что мы что-то сделали, оградили себя, и что больше уже и требовать от нас нечего, мы его препроводили из Московской в Иркутскую губернию, — с необыкновенной живостью и ясностью думал Нехлюдов, сидя на своем стуле рядом с полковником и слушая различные интонации голосов защитника, прокурора и председателя и глядя на их самоуверенные жесты.
Наступила тяжелая пауза. Катерина Ивановна, видимо, стеснялась; Привалову вдруг сделалось жаль этой красивой девушки, вырванной из семьи в качестве жертвы общественного темперамента. «Ведь она
человек, такой же
человек, как все другие, — подумал Привалов, невольно любуясь смутившейся красавицей. — Чем же хуже нас? Ее толкнула на эту дорогу нужда, а мы…» Катерина Ивановна
поймала этот взгляд и как-то болезненно выпрямилась, бросив на Привалова нахальный, вызывающий взгляд.
«Умному, говорит,
человеку все можно, умный
человек умеет раков
ловить, ну а вот ты, говорит, убил и влопался и в тюрьме гниешь!» Это он мне-то говорит.
— Ну так, значит, и я русский
человек, и у меня русская черта, и тебя, философа, можно тоже на своей черте
поймать в этом же роде. Хочешь,
поймаю. Побьемся об заклад, что завтра же
поймаю. А все-таки говори: есть Бог или нет? Только серьезно! Мне надо теперь серьезно.
Было, однако, странно; их по-настоящему должны бы были ждать и, может быть, с некоторым даже почетом: один недавно еще тысячу рублей пожертвовал, а другой был богатейшим помещиком и образованнейшим, так сказать,
человеком, от которого все они тут отчасти зависели по поводу
ловель рыбы в реке, вследствие оборота, какой мог принять процесс.
Другие признаки, совершенно незаметные для нас, открыли ему: этот
человек был удэгеец, что он занимался соболеванием, имел в руках палку, топор, сетку для
ловли соболей и, судя по походке, был молодой
человек. Из того, что он шел напрямик по лесу, игнорируя заросли и придерживаясь открытых мест, Дерсу заключил, что удэгеец возвращался с охоты и, вероятно, направляется к своему биваку. Посоветовавшись, мы решили идти по его следам, тем более что они шли в желательном для нас направлении.
На следующий день, 2 сентября, была назначена дневка. Любители
ловить рыбу ходили на реку. Они
поймали три кеты, одну горбушу и двух бычков-подкаменщиков с пестрой окраской и оранжевой каймой на темно-оливковом спинном плавнике. Остальные
люди приводили в порядок одежду и чистили оружие.
Чьи это куры, чьи это куры?» Наконец одному дворовому
человеку удалось
поймать хохлатую курицу, придавив ее грудью к земле, и в то же самое время через плетень сада, с улицы, перескочила девочка лет одиннадцати, вся растрепанная и с хворостиной в руке.
Курицы кричали, хлопали крыльями, прыгали, оглушительно кудахтали; дворовые
люди бегали, спотыкались, падали; барин с балкона кричал как исступленный: «
Лови,
лови!
лови,
лови!
лови,
лови,
лови!..
— Убивать ее не надо, точно; смерть и так свое возьмет. Вот хоть бы Мартын-плотник: жил Мартын-плотник, и не долго жил и помер; жена его теперь убивается о муже, о детках малых… Против смерти ни
человеку, ни твари не слукавить. Смерть и не бежит, да и от нее не убежишь; да помогать ей не должно… А я соловушек не убиваю, — сохрани Господи! Я их не на муку
ловлю, не на погибель их живота, а для удовольствия человеческого, на утешение и веселье.
Последний дворовый
человек чувствовал свое превосходство над этим бродягой и, может быть, потому именно и обращался с ним дружелюбно; а мужики сначала с удовольствием загоняли и
ловили его, как зайца в поле, но потом отпускали с Богом и, раз узнавши чудака, уже не трогали его, даже давали ему хлеба и вступали с ним в разговоры…
Там, где долина Оленьей реки сходится с долиной реки Медвежьей, на конце увала приютилась маленькая фанза. Она была пуста. Окинув ее взором, Дерсу сказал, что здесь живут корейцы, 4
человека, что они занимаются
ловлей соболей и недавно ушли на охоту на всю зиму.
В другом месте я заметил мухоловок, которые легко
ловили на лету насекомых и так были заняты своим делом, что совершенно не замечали
людей и собак и даже не обращали внимания на ружейные выстрелы.
— Каким тяжелым трудом, ценой каких лишений добывал себе этот
человек средства к жизни!» Но тотчас я
поймал себя на другой мысли: едва ли бы этот зверолов согласился променять свою свободу.
— Это амба, — ответил он мне шепотом. — Его шибко хитрый. Его постоянно так изюбра обмани. Изюбр теперь понимай нету, какой
люди кричи, амба скоро матка
поймай есть.
Тогда я понял, что он меня боится. Он никак не мог допустить, что я мог быть один, и думал, что поблизости много
людей. Я знал, что если я выстрелю из винтовки, то пуля пройдет сквозь дерево, за которым спрятался бродяга, и убьет его. Но я тотчас же
поймал себя на другой мысли: он уходил, он боится, и если я выстрелю, то совершу убийство. Я отошел еще немного и оглянулся. Чуть-чуть между деревьями мелькала его синяя одежда. У меня отлегло от сердца.
— Да, ваша мать не была его сообщницею и теперь очень раздражена против него. Но я хорошо знаю таких
людей, как ваша мать. У них никакие чувства не удержатся долго против денежных расчетов; она скоро опять примется
ловить жениха, и чем это может кончиться, бог знает; во всяком случае, вам будет очень тяжело. На первое время она оставит вас в покое; но я вам говорю, что это будет не надолго. Что вам теперь делать? Есть у вас родные в Петербурге?