Неточные совпадения
— Чтобы вам было проще со мной, я скажу о себе: подкидыш, воспитывалась в сиротском приюте, потом сдали в монастырскую школу, там выучилась золотошвейному делу, потом была натурщицей, потом [В раннем варианте чернового автографа после: потом — зачеркнуто: три года жила
с одним живописцем, натурщицей была, потом меня отбил у него один
писатель, но я через год ушла от него, служила.] продавщицей в кондитерской, там
познакомился со мной Иван.
Одним из важных последствий литературных знакомств Кольцова было, между прочим, обогащение его библиотеки новыми книгами. Почти каждый из
писателей,
с которым он
знакомился, спешил подарить ему свои сочинения и издания. Это было очень приятно для Кольцова, у которого страсть к чтению
с течением времени не только не проходила, но все более и более возрастала.
В доме ее кузины, в огромном казенном помещении около Технологического института, давали танцевальные вечера, и
с многими дамами и девицами я
познакомился как
писатель. Но это не было там особенно привлекал тельным званием.
Из всех троих русских, попавших в Женеву из-за холеры, мне как
писателю и бывшему редактору журнала всего прямее было бы
познакомиться с издателем «Колокола», который тогда еще печатался, позднее — уже по-французски.
И
с Островским как
писателем я как следует
познакомился только тогда в Большом театре, где видел в первый раз «Не в свои сани не садись». В Нижнем мы добывали те книжки «Москвитянина», где появлялся «Банкрут»; кажется, и читали эту комедию, но она в нас хорошенько не вошла; мы знали только, что ею зачитывалась вся Москва (а потом и Петербург) и что ее не позволили давать на сцене.
Когда у него собирались, особенно во вторую зиму, он всегда приглашал меня. У него я впервые увидал многих
писателей с именами. Прежде других — А.Майкова, родственника его жены, жившего
с ним на одной лестнице. Его более частыми гостями были: из сотрудников"Библиотеки" — Карнович, из тогдашних"Отечественных записок" — Дудышкин, из тургеневских приятелей — Анненков,
с которым я
познакомился еще раньше в одной из тогдашних воскресных школ, где я преподавал. Она помещалась в казарме гальванической роты.
Это был некто Варнек, более случайный, чем профессиональный
писатель, уже не первой молодости, когда я
с ним
познакомился, имевший какие-то занятия вне журнала, кажется, по педагогической части.
Для меня как начинающего
писателя, который должен был совершенно заново
знакомиться с литературной сферой, дом Писемских оказался немалым ресурсом. Они жили не открыто, но довольно гостеприимно.
С А.Ф. у меня установились очень скоро простые хорошие отношения и как
с редактором. Я бывал у него и не в редакционные дни и часы, а когда мне понадобится.
Я
с нею
познакомился, помнится, в 1915 или 1916 году. На каком-то исполнительном собрании в московском Литературно-художественном кружке меня к ней подвел и познакомил журналист Ю. А. Бунин, брат
писателя. Сидел
с нею рядом. Она сообщила, что привезла
с собою из Нижнего свои воспоминания и хотела бы прочесть их в кругу беллетристов. Пригласила меня на это чтение — на Пречистенку, в квартире ее друга В. Д. Лебедевой, у которой Вера Николаевна остановилась.
Случилось так, что один из русских
писателей незадолго перед тем
познакомился со всем кружком реалистов, обедал
с ними и провел вечер.
— Я вам мешать не стану, — заговорила ее кузина, вставая. — Пожалуйста, Елена, не сердись на меня: я бы не приехала домой так скоро, да погода испортилась. Гостиная к твоим услугам. Я переоденусь и уеду. Только, вот видишь, судьба тебя и наказала: я без твоей рекомендации
познакомилась с настоящим
писателем. — Обернувшись в сторону Луки Ивановича, она прибавила...
Некоторые из этих благородных предпринимателей скоро сообразили, что из наивного настроения искренних
писателей можно извлечь выгоды, и они этим воспользовались (кто хочет лучше
с этим
познакомиться, пусть прочтет переписку Д. И. Писарева
с Г. Е. Благосветловым).