Неточные совпадения
Последуем и мы за этою картечью, которою Павел Николаевич обстреливает себе
позицию, чтобы ничто не стояло пред прицелами сокрытых орудий его тяжелой
артиллерии. Читатель всеусерднейше приглашается отрясти прах от ног своих в гнезде сорока разбойников и перенестись отсюда на поля, где должен быть подвергнут ожесточениям, и пытке, и позору наш испанский дворянин в его разодранном плаще, и другие наши друзья.
A за ними далеко — синяя же река. И над ними синело все в осенних мягких тонах высокое небо… Они были еще там, далеко, в нескольких верстах от
позиций, занятых передовым сербским отрядом, но по этой медленно придвигающейся огромной массе
артиллерии, пехоты и конницы можно было угадать, какая страшная сила готовилась обрушиться на ничтожный по численности сербский передовой отряд.
Платен переменил
позицию, отойдя за городок Гольнау и оставив в нем небольшой отряд пехоты. Русская
артиллерия принялась разбивать городские ворота, но безуспешно. Генерал Берг дал Суворову три батальона и приказал завладеть городом. Утром он бросился к городу под сильным огнем, выломав ворота, ворвался в улицы, причем получил две незначительные раны. Город был взят.
Где будет сражение ещё неизвестно, но японцы, увлёкшиеся лёгкостью, с которой русские оставляют свои
позиции, уже достаточно зашли вперёд, чтобы в самом непродолжительном времени дать возможность развернуться и нашей кавалерии, нашей железной пехоте и уже достаточно грозной
артиллерии.
Для подготовки штурма русская
артиллерия выехала одновременно с румынской на
позицию и открыла огонь по редуту.
Вся беда в том, что наша
артиллерия постоянно занимает одну и ту же
позицию, к которой легко пристреляться, а между тем японская быстро переходит с места на место, да и снарядов японцы тратят массы, а у нас в этом случае соблюдается разумная экономия.
Рано утром 4 июля пехота стала подвигаться и строиться в боевой порядок,
артиллерия выехала на
позицию; с румынского берега началась бомбардировка из девятифунтовых орудий.
С 13 июня близ Долинского перевала идёт упорный бой, наши
позиции заняты были двумя полками пехоты с
артиллерией.
В это время нашим батареям пришло приказание сниматься с
позиций и вытягиваться по дороге на Гутцяузы, что и было исполнено с замечательным искусством и неожиданно для японской
артиллерии, которая открыла страшный огонь только тогда, когда все орудия были свезены вниз и потому стрельба их была безрезультатна.
— Я был на самых передовых
позициях, — сказал он мне, — и даже к тылу у японцев и наблюдал за действиями нашей
артиллерии.
Сзади нашей
позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать
артиллерии и коннице.