Неточные совпадения
— Я не очень стар и видел
свет, — возразил дядя, — ты слыхал, что
звонят, да не знаешь, на какой колокольне.
По дороге к Ивану пришлось ему проходить мимо дома, в котором квартировала Катерина Ивановна. В окнах был
свет. Он вдруг остановился и решил войти. Катерину Ивановну он не видал уже более недели. Но ему теперь пришло на ум, что Иван может быть сейчас у ней, особенно накануне такого дня.
Позвонив и войдя на лестницу, тускло освещенную китайским фонарем, он увидал спускавшегося сверху человека, в котором, поравнявшись, узнал брата. Тот, стало быть, выходил уже от Катерины Ивановны.
— А не ваше дело, Ипполит Сидорыч!
Звони! Дмитрий Павлович, садитесь — и пейте кофе во второй раз! Ах, как весело приказывать! Другого удовольствия на
свете нет!
Через час он
позвонил; а на другой день, чем
свет, по плотине возле мельницы простучала дорожная коляска, и четверка сильных лошадей дружно подымала ее в гору; мельники, вышедшие посмотреть, спрашивали: «Куда это наш барин?» — «Да, говорят, в Питер», — отвечал один из них.
В эту ночь у меня сильно болел бок, и я до самого утра не мог согреться и уснуть. Мне слышно было, как Орлов прошел из спальни к себе в кабинет. Просидев там около часа, он
позвонил. От боли и утомления я забыл о всех порядках и приличиях в
свете и отправился в кабинет в одном нижнем белье и босой. Орлов в халате и в шапочке стоял в дверях и ждал меня.
Не отдавая себе отчета в том, почему есть еще
свет так поздно в наших окнах, я в том же состоянии ожидания чего-то страшного взошел на лестницу и
позвонил.
В доме перед тем виднелся весьма слабый
свет; но когда Бегушев
позвонил в колокольчик, то по всему дому забегали огоньки, и весь фасад его осветился.
И если раньше, в темноте, он должен был шевелиться, чтобы не походить на мертвеца, то теперь, в этом ярком, холодно-враждебном, страшном
свете, казалось ужасным, невозможным пошевелиться, чтобы достать папиросу —
позвонить кого-нибудь.
В восемь часов вечера Ашанин вступил на вахту, сменив Лопатина. В темноте вечера туман казался еще непроницаемее. С мостика ничего не было видно, и огоньки подвешенных на палубе фонарей еле мигали тусклым
светом. Ашанин проверил часовых на баке, осмотрел отличительные огни и, поднявшись на мостик, чутко прислушивался в те промежутки, когда не
звонил колокол и не гудел свисток.
— Не то чтобы старики или косолапые какие, а все молодые ночевать просятся… Почему такое? И пущай бы только грелись, а то ведь черта тешат. Нет, баба, хитрей вашего бабьего рода на этом
свете и твари нет! Настоящего ума в вас — ни боже мой, меньше, чем у скворца, зато хитрости бесовской — у-у-у! — спаси, царица небесная! Вон,
звонит почта! Метель еще только начиналась, а уж я все твои мысли знал! Наведьмачила, паучиха!
Ефим сдержал лошадей у крыльца. Анна Серафимовна негромко
позвонила. Сени освещались висячей лампой. Ей отворил швейцар — важный человек, приставленный мужем. Она его отпустит на днях. Белые, под мрамор, стены сеней и лестницы при матовом
свете лампы отсвечивали молочным отливом.
Жирков осторожно
позвонил. Через минуту за дверью послышались шаги и в замочной скважине мелькнул
свет.
В комнате играл уже
свет на изразцовой печке. Верх ее виден ему из-под ширмы.
Свет пробился в боковую скважину между шторой и краем рамы. Но больному захотелось, чтобы штору подняли. Он
позвонил слабою, сильно похудевшею рукой.