Неточные совпадения
Бунт кончился; невежество
было подавлено, и на место его водворено просвещение. Через полчаса Бородавкин, обремененный
добычей, въезжал с триумфом в город, влача за собой множество пленников и заложников. И так как в числе их оказались некоторые военачальники и другие первых трех классов особы, то он приказал обращаться с ними ласково (выколов, однако, для верности, глаза), а прочих сослать на каторгу.
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий
добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что
было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне
было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой
была некогда и, верно,
будет когда-нибудь опять.
Уж, видно, такой задался несчастный день!» Только Григорий Александрович, несмотря на зной и усталость, не хотел воротиться без
добычи, таков уж
был человек: что задумает, подавай; видно, в детстве
был маменькой избалован…
Это уже не
была какая-нибудь малая часть или отряд, выступивший на
добычу или на угон за татарами.
Тотчас же убили, всего каких-нибудь пять или десять минут назад, — потому так выходит, тела еще теплые, — и вдруг, бросив и тела и квартиру отпертую и зная, что сейчас туда люди прошли, и
добычу бросив, они, как малые ребята, валяются на дороге, хохочут, всеобщее внимание на себя привлекают, и этому десять единогласных свидетелей
есть!
И
будут решать их не единицы, устрашенные сознанием одиночества своего, беззащитности своей, а миллионы умов, освобожденных от забот о
добыче куска хлеба, — вот как!
Она
была у него в объятиях. Поцелуй его зажал ее вопль. Он поднял ее на грудь себе и опять, как зверь, помчался в беседку, унося
добычу…
— Ах, какая прелестная ваза! Какой милый коврик… — шептала Хина, ощупывая вещи дрожавшими руками; она вперед смаковала свою
добычу и успела прикинуть в уме, какие вещи она возьмет себе и какие уступит Агриппине Филипьевне. Конечно, себе Хиония Алексеевна облюбовала самые хорошие вещи, а своей приятельнице великодушно предоставила все то, что
было похуже.
Тут остроумный адвокат орлом налетал на свою
добычу, и опять начиналась та же сказка про белого бычка, то
есть разговор о документах.
Уж я и не говорю про то, как бы мог Смердяков рассчитать это все заранее и все предузнать как по пальцам, то
есть что раздраженный и бешеный сын придет единственно для того только, чтобы почтительно заглянуть в окно и, обладая знаками, отретироваться, оставив ему, Смердякову, всю
добычу!
В это время подошли кони. Услышав наш выстрел, А. И. Мерзляков остановил отряд и пришел узнать, в чем дело. Решено
было для
добычи меда оставить двое стрелков. Надо
было сперва дать пчелам успокоиться, а затем морить их дымом и собрать мед. Если бы это не сделали мы, то все равно весь мед съел бы медведь.
Не имев никогда пристрастия к рыбной ловле, я не могу судить о том, что испытывает рыбак в хорошую, ясную погоду и насколько в ненастное время удовольствие, доставляемое ему обильной
добычей, перевешивает неприятность
быть мокрым.
В свою очередь Чертопханов медленно выбрался из оврага, достиг опушки и поплелся по дороге домой. Он
был недоволен собою; тяжесть, которую он чувствовал в голове, в сердце, распространилась по всем членам; он шел сердитый, темный, неудовлетворенный, голодный, словно кто обидел его, отнял у него
добычу, пищу…
В лесу попадалось много следов пятнистых оленей. Вскоре мы увидели и самих животных. Их
было три: самец, самка и теленок. Казаки стреляли, но промахнулись, чему я
был несказанно рад, так как продовольствия у нас
было вдоволь, а время пантовки [Охота за оленями в начале лета ради
добычи пантов.] давно уже миновало.
Свет от костров отражался по реке яркой полосой. Полоса эта как будто двигалась, прерывалась и появлялась вновь у противоположного берега. С бивака доносились удары топора, говор людей и смех. Расставленные на земле комарники, освещенные изнутри огнем, казались громадными фонарями. Казаки слышали мои выстрелы и ждали
добычи. Принесенная кабанина тотчас же
была обращена в ужин, после которого мы напились чаю и улеглись спать. Остался только один караульный для охраны коней, пущенных на волю.
Когда веник
был достаточно высоко, Дерсу прижал его к дереву, затем велел одному казаку держать палку, а сам взобрался до ближайшего сука, сел на него и веником, как тряпкой, схватил свою
добычу.
Быть может, эти хищники из опыта знали, что вид их, сидящих на сухостойных деревьях, пугает мелких птиц, тогда как, спрятавшись в траве, они скорее могут рассчитывать на
добычу.
Когда они поняли, что я не
буду участвовать ни в дележе общих
добыч, ни сам грабить, они стали на меня смотреть, как на непрошеного гостя и опасного свидетеля.
«Иваны», являясь с награбленным имуществом, с огромными узлами, а иногда с возом разного скарба на отбитой у проезжего лошади, дожидались утра и тащили
добычу в лавочки Старой и Новой площади, открывавшиеся с рассветом. Ночью к этим лавочкам подойти
было нельзя, так как они охранялись огромными цепными собаками. И целые возы пропадали бесследно в этих лавочках, пристроенных к стене, где имелись такие тайники, которых в темных подвалах и отыскать
было нельзя.
Но раз
был случай, когда они все жадной волчьей стаей или, вернее, стаей пугливого воронья набросились на крупную
добычу. Это
было в восьмидесятых годах.
В одной из этих каморок четверо грабителей во время дележа крупной
добычи задушили своего товарища, чтобы завладеть его долей… Здесь же, на чердаке,
были найдены трубочистом две отрубленные ноги в сапогах.
А что к Фирсанову попало — пиши пропало! Фирсанов давал деньги под большие, хорошие дома — и так подведет, что уж дом обязательно очутится за ним. Много барских особняков и доходных домов сделалось его
добычей. В то время, когда А. П. Чехова держал за пуговицу Сергиенко, «Сандуны»
были еще только в залоге у Фирсанова, а через год перешли к нему…
На Сахалине я застал разговор о новом проектированном округе; говорили о нем, как о земле Ханаанской, потому что на плане через весь этот округ вдоль реки Пороная лежала дорога на юг; и предполагалось, что в новый округ
будут переведены каторжники, живущие теперь в Дуэ и в Воеводской тюрьме, что после переселения останется одно только воспоминание об этих ужасных местах, что угольные копи отойдут от общества «Сахалин», которое давно уже нарушило контракт, и
добыча угля
будет производиться уже не каторжными, а поселенцами на артельных началах.
Каторжные в Александровске занимаются также
добычей угля, но это дело едва ли
будет иметь когда-нибудь успех.
[Тут когда-то
были Муравьевские копи, в которых
добыча угля производилась постовыми солдатами из разряда штрафованных, то
есть была тут своя маленькая каторга; назначало их на работы местное начальство в наказание «за незначительные, впрочем, преступления» (Мицуль).
Подъехать в меру на санях или дрожках редко удавалось по неудобству местности, и я подкрадывался к глухарям из-за деревьев; если тетерева совершенно не видно и стрелять нельзя, то я подбегал под самое дерево и спугивал глухаря, для чего иногда жертвовал одним выстрелом своего двуствольного ружья, а другим убивал дорогую
добычу в лет, целя по крыльям; но для этого нужно, чтоб дерево
было не слишком высоко.
Один раз ударил я бекаса вверху, и он, тихо кружась, упал в десяти шагах от меня с распростертыми крыльями на большую кочку; он
был весь в виду, и я, зарядив ружье, не торопясь подошел взять свою
добычу; я протянул уже руку, но бекас вспорхнул и улетел, как здоровый, прежде чем я опомнился.
У меня от такой неожиданности, как говорится, сердце оторвалось; я выпустил
было драгоценную
добычу из меры, но, опомнившись, выстрелил…
Если же не удастся схватить
добычу, то он взмоет вверх крутой дугою, опять сделает ставку и опять упадет вниз, если снова поднимется та же птичка или
будет вспугана другая.
Они
было хотели его схватить, но, видя отца женихова, бегущего с колом же на помощь, оставили свою
добычу, выскочили из клети и побежали.
Тщетно я искал оброненную орланом
добычу — она изчезла. Мне стало ясно, что какой-то другой хищник, на этот раз четвероногий,
быть может колонок, соболь или лисица, воспользовался суматохой и подобрал лакомый кусок.
Теперь я уже не знал, который из орланов сидел на дереве и который прилетел отнимать
добычу, — оба они
были одинаковой величины и имели тождественное оперение.
Я так
был занят муравьями, что совершенно забыл о червячке и когда посмотрел на то место, где он лежал, его уже не
было там видно. Поблизости находилось маленькое отверстие в земле, и я увидел как его утащило туда какое-то насекомое вроде жужелицы. Когда я вновь перевел взгляд на место поединка, то увидел одного только рыжего муравья. Он суетился и, видимо, искал оброненную личинку, но не найдя ее, отправился за новой
добычей.
Когда взошло солнце, оно осветило собравшиеся на Миляевом мысу партии. Они сбились кучками, каждая у своего огонька. Все устали после ночной схватки. Рабочие улеглись спать, а бодрствовали одни хозяева, которым
было не до сна. Они зорко следили друг за другом, как слетевшиеся на
добычу хищные птицы. Кишкин сидел у своего огня и вполголоса беседовал с Миной Клейменым.
Место слияния Меледы и Балчуговки
было низкое и болотистое, едва тронутое чахлым болотным леском. Родион Потапыч с презрением смотрел на эту «чертову яму», сравнивая про себя красивый Ульянов кряж. Да и россыпное золото совсем не то что жильное. Первое он не считал почему-то и за золото, потому что
добыча его не представляла собой ничего грандиозного и рискованного, а жильное золото надо умеючи взять, да не всякому оно дается в руки.
Во всякое время дня и ночи его можно
было встретить на шахте, где он сидел, как коршун, ожидавший своей
добычи.
— Упыхается… Главная причина, что здря все делает. Конечно, вашего брата, хищников, не за что похвалить, а суди на волка — суди и по волку. Все пить-есть хотят, а добыча-то невелика. Удивительное это дело, как я погляжу. Жалились раньше, что работ нет, делянками притесняют, ну, открылась Кедровская дача, — кажется, места невпроворот. Так? А все народ беднится, все в лохмотьях ходят…
Скоро Филипп пришел с своей
добычей: это
был кряковый селезень, как мне сказали, до того красивый пером, что я долго любовался им, рассматривая его бархатную зеленую голову и шею, багряный зоб и темно-зеленые косички в хвосте.
Мы с Евсеичем стояли на самом высоком берегу Бугуруслана, откуда далеко
было видно и вверх и вниз, и смотрели на эту торопливую и суматошную ловлю рыбы, сопровождаемую криком деревенских баб, мальчишек и девчонок; последние употребляли для ловли рыбы связанные юбки и решета, даже хватали
добычу руками, вытаскивая иногда порядочных плотиц и язиков из-под коряг и из рачьих нор, куда во всякое время особенно любят забиваться некрупные налимы, которые также попадались.
Когда мы весело возвращались с богатой
добычей, милая сестрица выбежала ко мне навстречу с радостным криком и с полоскательной чашкой спелой ежевики, которую набрала она (то
есть Параша) по кустам мелкой уремы, растущей около живописной Кондурчи.
Они неравнодушно приняли наш улов; они ахали, разглядывали и хвалили рыбу, которую очень любили кушать, а Татьяна Степановна — удить; но мать махнула рукой и не стала смотреть на нашу
добычу, говоря, что от нее воняет сыростью и гнилью; она даже уверяла, что и от меня с отцом пахнет прудовою тиной, что, может
быть, и в самом деле
было так.
В подтверждение наших рассказов мы с Евсеичем вынимали из ведра то ту, то другую рыбу, а как это
было затруднительно, то наконец вытряхнули всю свою
добычу на землю; но, увы, никакого впечатления не произвела наша рыба на мою мать.
Вероятно, рыба
была испугана шумом и движеньем подъезжавшей лодки: клев прекратился, и мы долго сидели, напрасно ожидая новой
добычи.
Наконец выбрали и накидали целые груды мокрой сети, то
есть стен или крыльев невода, показалась мотня, из длинной и узкой сделавшаяся широкою и круглою от множества попавшейся рыбы; наконец стало так трудно тащить по мели, что принуждены
были остановиться, из опасения, чтоб не лопнула мотня; подняв высоко верхние подборы, чтоб рыба не могла выпрыгивать, несколько человек с ведрами и ушатами бросились в воду и, хватая рыбу, битком набившуюся в мотню, как в мешок, накладывали ее в свою посуду, выбегали на берег, вытряхивали на землю
добычу и снова бросались за нею; облегчив таким образом тягость груза, все дружно схватились за нижние и верхние подборы и с громким криком выволокли мотню на берег.
Впрочем, не то еще
было!
И не одни господа,
Сок из народа давила
Подлых подьячих орда,
Что ни чиновник — стяжатель,
С целью
добычи в поход
Вышел… а кто неприятель?
Войско, казна и народ!
Всем доставалось исправно.
Стачка, порука кругом:
Смелые грабили явно,
Трусы тащили тайком.
Непроницаемой ночи
Мрак над страною висел…
Видел — имеющий очи
И за отчизну болел.
Стоны рабов заглушая
Лестью да свистом бичей,
Хищников алчная стая
Гибель готовила ей…
Получив подаяние, она сошла с моста и подошла к ярко освещенным окнам одного магазина. Тут она принялась считать свою
добычу; я стоял в десяти шагах. Денег в руке ее
было уже довольно; видно, что она с самого утра просила. Зажав их в руке, она перешла через улицу и вошла в мелочную лавочку. Я тотчас же подошел к дверям лавочки, отворенным настежь, и смотрел: что она там
будет делать?
Но это
был именно только восторг, слепой и внезапный, а отнюдь не торжество чувства государственности. Это
было хмельное упоение славой побед, громом оружия, стонами побежденных, — упоение, к которому, сверх того, в значительной доле примешивалось и ожидание
добычи, в виде пяти миллиардов.
В душе Прейн
был очень доволен, что Луша начинала ревновать его к m-lle Эмме; старый грешник слишком хорошо знал все ходы и выходы женского сердца, чтобы ошибиться. Он не любил
добычи, которая доставалась даром.
И вот, в тот момент, когда мы уже догнали эту мечту, когда мы схватили ее вот так (Его рука сжалась: если бы в ней
был камень — из камня брызнул бы сок), когда уже осталось только освежевать
добычу и разделить ее на куски, — в этот самый момент вы — вы…
Они
были сладкой
добычей храбрецов!..