Неточные совпадения
— Сегодня знакомлю
редакцию с культурными силами города. На семьдесят тысяч жителей оказалось четырнадцать сил, н-да, брат! Три силы состоят
под гласным надзором полиции,
а остальные, наверное, почти все
под негласным. Зер комиш… [Очень смешно (нем.).]
Конец карьеры моей, по толкованию твоего братца, в том, что оттенок социализма не помешает мне откладывать на текущий счет подписные денежки и пускать их при случае в оборот,
под руководством какого-нибудь жидишки, до тех пор, пока не выстрою капитальный дом в Петербурге, с тем чтобы перевесть в него и
редакцию,
а в остальные этажи напустить жильцов.
Во главе первых в Москве стояли «Московский телеграф», «Зритель» Давыдова, «Свет и тени» Пушкарева, ежемесячная «Русская мысль», «Русские ведомости», которые со страхом печатали Щедрина, писавшего сказки и басни, как Эзоп, и корреспонденции из Берлина Иоллоса, описывавшего
под видом заграничной жизни русскую, сюда еще можно было причислить «Русский курьер», когда он был
под редакцией В.
А. Гольцева, и впоследствии газету «Курьер».
Редакция тогда помещалась в доме Мецгера, в Юшковом переулке на Мясницкой, — как раз в том доме, на котором переламывается этот искривленный переулок. В фасадном корпусе, в бельэтаже —
редакция,
а в надворном, фабричного вида, — типография со штатом прекрасных наборщиков
под руководством уважаемых и любимых всеми метранпажей
А.О. Кононова и И.П. Яковлева.
В «Русских ведомостях» изредка появлялись мои рассказы. Между прочим, «Номер седьмой», рассказ об узнике в крепости на острове среди озер.
Под заглавием я написал: «Посвящаю Г.
А. Лопатину», что, конечно, прочли в
редакции, но вычеркнули. Я посвятил его в память наших юных встреч Герману Лопатину, который тогда сидел в Шлиссельбурге, и даже моего узника звали в рассказе Германом. Там была напечатана даже песня «Слушай, Герман, друг прекрасный…»
Рефератом этим было на незыблемых основаниях установлено: 1) что стихотворение"
Под вечер осенью ненастной"несомненно принадлежит Пушкину; 2) что в первоначальной
редакции первый стих читался так:"
Под вечерок весны ненастной", но потом, уже по зачеркнутому, состоялась новая
редакция; 3) что написано это стихотворение в неизвестном часу, неизвестного числа, неизвестного года, и даже неизвестно где, хотя новейшие библиографические исследования и дозволяют думать, что местом написания был лицей; 4) что в первый раз оно напечатано неизвестно когда и неизвестно где, но потом постоянно перепечатывалось; 5) что на подлинном листе, на котором стихотворение было написано (за сообщение этого сведения приносим нашу искреннейшую благодарность покойному библиографу Геннади),сбоку красовался чернильный клякс,
а внизу поэт собственноручно нарисовал пером девицу, у которой в руках ребенок и которая, по-видимому, уже беременна другим: и наконец 6) что нет занятия более полезного для здоровья, как библиография.
— По разным обителям ту песнь поют, матушка… — скромно ответил Василий Борисыч. — И по домам благочестивых христиан поют… Выучился я петь ее в Лаврентьеве,
а слыхал и в Куренях и в Бело-Кринице.
А изводу [Курени, или Куреневский — раскольничий скит в Юго-Западном крае. Извод —
редакция,
а также место происхождения или указание на место происхождения.] она суздальского. Оттоль, сказывают, из-под Суздаля, разнесли ее по обителям.
Из всех органов последней мне известен только один, упорно и энергично протестовавший против каждой попытки экспериментировать над живыми людьми, — это русская газета «Врач», выходившая
под редакцией недавно умершего проф. В.
А. Манассеина.
Тогда в один прелестный день Кишенский, посетив свои
редакции, где в одной он гремел против распущенности современных нравов,
а в другой — настрочил сквозной намек о некоей очаровательной княгине В., возвратился домой и, сидя за ширмой в закладной комнате, слышал, как кто-то толкнулся с просьбой ссуды
под вексель г. Бодростина.
Хотя при деле находятся они переписанные рукой самой претендентки [Два экземпляра завещания Петра I, экземпляр завещания Екатерины I и один из двух экземпляров завещания Елизаветы Петровны переписаны рукой самой самозванки.], но по сличении их с письмами ее и с другими бумагами не остается сомнения, что они въштли из-под
редакции не самозванки,
а другого лица, лучше ее владевшего французским языком.
«
А потому… По независящим от
редакции обстоятельствам… Не подходят
под программу газеты…»
Добравшись до Женевы, очень утомленный и больной ревматизмом ног, схваченным
под Мецом,
а главное видя, что я нахожусь в решительном несогласии с
редакцией, гае тон повернулся лицом к победителям и спиной к Франции, я решил прекратить работу корреспондента, тем более что и"театра"-то войны надо было усиленно искать, перелетая с одного конца Франции к другому.
"Библиотека для чтения"ко второй половине 50-х годов
под редакцией Дружинина оживилась, она стала органом тургеневско-боткинского кружка, в котором защищались пушкинские традиции и заветы Белинского; но не того только, что действовал в"Современнике",
а прежнего эстета, гегельянца, восторженного ценителя Пушкина.
Кроме денежных средств, важно было и то, с какими силами собрался я поднимать старый журнал, который и
под редакцией таких известных писателей, как Дружинин и Писемский, не привлекал к себе большой публики. Дружинин был известный критик,
а Писемский — крупный беллетрист. За время их редакторства в журнале были напечатаны, кроме их статей, повестей и рассказов, и такие вещи, как «Три смерти» Толстого, «Первая любовь» Тургенева, сцены Щедрина и «Горькая судьбина» Писемского.
Это был один из членов обширной семьи местных купцов. Отец его — кажется, еще державшийся старообрядчества — был в делах с известным когда-то книгопродавцем и издателем Ольхиным как бумажный фабрикант,
а к Ольхину, если не ошибаюсь, перешли дела Смирдина и собственность"Библиотеки для чтения", основанной когда-то домом Смирдина,
под редакцией Сенковского — "барона Брамбеуса".
Мои парижские переживания летом 1871 года я положил на бумагу в ряде статей, которые приготовил позднее для"Отечественных записок"
под заглавием"На развалинах Парижа". Первые две статьи содержали мои личные впечатления,
а третью — очерки истории Коммуны —
редакция не решилась пустить"страха ради цензорска", и ее"рукопись"так и погибла в"портфеле"
редакции.