Неточные совпадения
Но это уже была не просьба о милостыне и не жалкий вопль, заглушаемый шумом улицы. В ней было все то, что было и прежде, когда
под ее
влиянием лицо Петра искажалось и он бежал от фортепиано, не в силах бороться с ее разъедающей болью. Теперь он одолел ее в своей душе и побеждал души этой толпы глубиной и
ужасом жизненной правды… Это была тьма на фоне яркого света, напоминание о горе среди полноты счастливой жизни…
Под влиянием этого чувства я как можно скорее хотел закрыть портфель, но мне, видно, суждено было испытать всевозможные несчастия в этот достопамятный день: вложив ключик в замочную скважину, я повернул его не в ту сторону; воображая, что замок заперт, я вынул ключ, и — о
ужас! — у меня в руках была только головка ключика.
Сусанна Николаевна ехала тоже
под влиянием главного своего желания успокоить, сколько возможно, сестру и Лябьева; но к этому как-то болезненно и вместе радостно примешивалась мысль об Углакове; что этот бедный мальчик влюблен в нее до безумия, Сусанна Николаевна, к
ужасу своему, очень хорошо видела.
Кузьма поглядел на образ, на небо, на деревья, как бы ища бога, и выражение
ужаса перекосило его лицо.
Под влиянием лесной тишины, суровых красок образа и бесстрастия Ефрема, в которых было мало обыденного и человеческого, он почувствовал себя одиноким, беспомощным, брошенным на произвол страшного, гневного бога. Он забежал вперед Ефрема и стал глядеть ему в глаза, как бы желая убедиться, что он не один.
В
ужасе Дорушка стала изо всей силы трясти за руки уснувшую сладко и крепко
под влиянием злодейского мака Машу Рыжову…
Разбуженная криками и шумом, еще вся
под влиянием вчерашних
ужасов, я не могла долго понять — сплю я или нет. Но крики делались все громче и яснее. В них выделялся голос старой княгини, пронзительный и резкий, каким я привыкла его слышать в минуту гнева.
— Меня к этому побудило признание самой жертвы, что она привыкла с самого малолетства к сильному запаху цветов. Кроме того, я сознаюсь, что действовал
под влиянием страсти, я был как в тумане и только сегодня ночью окончательно пришел в себя и понял весь
ужас совершенного мною преступления.
Внушения эти находили отклик в воззрениях самого Павла Петровича, который,
под влиянием тяжелого впечатления, произведенного на него
ужасами французской революции, стал непримиримым врагом всего, что только носило хотя малейший оттенок революционных стремлений.