Неточные совпадения
И Лизавета Петровна подняла к Левину на одной руке (другая только пальцами
подпирала качающийся затылок) это странное, качающееся и прячущее свою
голову за края пеленки красное существо. Но были тоже нос, косившие глаза и чмокающие губы.
Внизу лестницы сидело по одному часовому, которые картинно и симметрически держались одной рукой за стоявшие около них алебарды, а другою
подпирали наклоненные свои
головы, и, казалось, таким образом, более походили на изваяния, чем на живые существа.
Все тело его было как бы разбито; смутно и темно на душе. Он положил локти на колена и
подпер обеими руками
голову.
Но он был в беспокойстве, ерошил волосы и
подпирал иногда, в тоске, обеими руками
голову, положа продранные локти на залитый и липкий стол.
— Найди и прочти мне, — сказал он, сел, облокотился на стол,
подпер рукой
голову и угрюмо уставился в сторону, приготовившись слушать.
Оба замолчали. После внезапного, припадочного взрыва смеха Раскольников стал вдруг задумчив и грустен. Он облокотился на стол и
подпер рукой
голову. Казалось, он совершенно забыл про Заметова. Молчание длилось довольно долго.
Он лег в постель, но не загасил свечки и,
подперши рукою
голову, думал долгие думы.
Я забрел в самый темный угол, сел на диван и, положив локти на стол,
подпер обеими руками
голову.
Он долго сидел на своем месте, крепко
подперев обеими руками
голову и все-таки кося глазами на прежнюю точку, на стоявший у противоположной стены диван.
Издалека, отец, издалека, — проговорила женщина нараспев, как-то покачивая плавно из стороны в сторону
головой и
подпирая щеку ладонью.
Он облокотился на стол и
подпер рукой
голову. Он сидел к ним боком и смотрел в стену, пересиливая в себе дурное чувство. В самом деле ему ужасно как хотелось встать и объявить, что более не скажет ни слова, «хоть ведите на смертную казнь».
При каждом имени врывались в дверь и потом покойно плыли старые и молодые кринолины, аэростаты, седые
головы и
головы без волос, крошечные и толстенькие старички-крепыши и какие-то худые жирафы без задних ног, которые до того вытянулись и постарались вытянуться еще, что как-то
подпирали верхнюю часть
головы на огромные желтые зубы…
Чумаки долго думали,
подперши батогами подбородки свои, крутили
головами и сказали, что не слышали такого дива на крещеном свете, чтобы гетьманскую грамоту утащил черт.
Женни при этом обыкновенно работала, а Петр Лукич или растирал в блюдце грушевою ложечкою нюхательный табак, или,
подперши ладонями
голову, молча глядел на Женни, заменившую ему все радости в жизни.
И вот, положив локоть на стол и
подперев по-бабьи
голову ладонью, она заводила под бережный, тщательный тихий аккомпанемент...
А вечером (впрочем, все равно вечером там уже было закрыто) — вечером пришла ко мне О. Шторы не были спущены. Мы решали задачи из старинного задачника: это очень успокаивает и очищает мысли. О-90 сидела над тетрадкой, нагнув
голову к левому плечу и от старания
подпирая изнутри языком левую щеку. Это было так по-детски, так очаровательно. И так во мне все хорошо, точно, просто…
Он не договорил и как бы в отчаянии, облокотившись на стол,
подпер обеими руками
голову.
Годунов, посланный вперед приготовить государю торжественный прием, исполнив свое поручение, сидел у себя в брусяной избе, облокотясь на дубовый стол,
подперши рукою
голову. Он размышлял о случившемся в эти последние дни, о казни, от которой удалось ему уклониться, о загадочном нраве грозного царя и о способах сохранить его милость, не участвуя в делах опричнины, как вошедший слуга доложил, что у крыльца дожидается князь Никита Романович Серебряный.
Ключарев играл хуже татарина; он долго думал, опершись локтями на стол, запустив пальцы в чёрные, курчавые волосы на
голове и глядя в середину шашечницы глазами неуловимого цвета. Шакир,
подперев рукою щёку, тихонько, горловым звуком ныл...
Один, на вид лет двадцати трех, высокого роста, черномазый, с острым и немного кривым носом, высоким лбом и сдержанною улыбкой на широких губах, лежал на спине и задумчиво глядел вдаль, слегка прищурив свои небольшие серые глазки; другой лежал на груди,
подперев обеими руками кудрявую белокурую
голову, и тоже глядел куда-то вдаль.
Дымов лежал на животе,
подперев кулаками
голову, и глядел на огонь; тень от Степки прыгала по нем, отчего красивое лицо его то покрывалось потемками, то вдруг вспыхивало…
А потомки кровожадных листригонов лежат звездой, на животах,
головами внутрь, ногами наружу,
подперев подбородки ладонями, и глядят молча, если только не ставят пари.
Асклипиодот усердствовал и показывал на своей «актрисе» чудеса искусства, такие пиччикато и стаккато, от которых даже сам о. Андроник только кряхтел, очевидно негодуя на свой сан, не дозволявший ему пуститься вместе с другими вприсядку; когда посторонней публики поубавилось и остались только свои, настоящий фурор произвела Фатевна; она с неподражаемым шиком семенила и притопывала ногами, томно склоняла
голову то на один, то на другой бок, плыла лебедью, помахивая платочком, и,
подперев руку в бок, лихо вскрикивала тонким голосом.
— Какое,
голова, жадный! Взял хоша бы тут четвертак и все сделал. «Теперь, говорит, ступай ты домой, слышь? Пять зорь умывайся росой, на шестую зорю ступай к третьим от здешнего селенья воротцам, и иди ты все вправо, по перегороде; тут ты увидишь, что все колья, что
подпирают, нескобленые; один только кол скобленый; ты этот кол переруби, обкопай его кругом, и найдешь ты тут ладонку, и на этой ладонке наговор против тебя и сделан».
Сотник, уже престарелый, с седыми усами и с выражением мрачной грусти, сидел перед столом в светлице,
подперши обеими руками
голову. Ему было около пятидесяти лет; но глубокое уныние на лице и какой-то бледно-тощий цвет показывали, что душа его была убита и разрушена вдруг, в одну минуту, и вся прежняя веселость и шумная жизнь исчезла навеки. Когда взошел Хома вместе с старым козаком, он отнял одну руку и слегка кивнул
головою на низкий их поклон.
Стоя на коленях, он
подпирал скулы ладонями и держал
голову, как чашку, до краёв наполненную.
— Костюшка, запевай! — крикнула Таня высоким контральто и облокотилась на стол,
подперев щеку рукой. Её кавалер начал что-то шептать ей на ухо, скашивая глаза в сторону мельника, обнявшего свою соседку за талию и подносившего к её рту рюмку рябиновой. Она жеманилась, отворачивая
голову в сторону. Таня посмотрела на неё ленивым взором тусклых синих глаз и снова приняла прежнюю позу, кинув гармонисту...
Немного погодя я, держа свою лошадь за повод, стоял у крылечка и беседовал с дочкой Урбенина, Сашей. Сам Урбенин сидел на ступеньке и,
подперев кулаками
голову, всматривался в даль, которую видно было в ворота. Он был угрюм, неохотно отвечал на мои вопросы. Я оставил его в покое и занялся Сашей.
Бедняга неподвижно сидел и,
подперев кулаками
голову, не отрывал глаз от кровати… Руки и лицо его всё еще были в крови… О мытье было забыто…
Баба жаловалась, что ей «
подпирает корешки» и схватывает под ложечкой, что, когда она наклоняется, у нее сильно кружится
голова.
Майор присел на стул перед кроватью, около столика, безотчетно поправил отвернувшийся край простыни,
подпер руками
голову и без думы, без мысли, с одною только болью в сердце, стал глядеть все на те же былые подушки да на тот же портрет, смотревший на него со стены добрыми, безмятежными глазами. Так застали его первые лучи солнца. Он спал теперь сном глухим и тяжелым.
Это был молодой белокурый почтальон в истасканном форменном сюртучишке и в рыжих грязных сапогах. Согревши себя ходьбой, он сел за стол, протянул грязные ноги к мешкам и
подпер кулаком
голову. Его бледное с красными пятнами лицо носило еще следы только что пережитых боли и страха. Искривленное злобой, со свежими следами недавних физических и нравственных страданий, с тающим снегом на бровях, усах и круглой бородке, оно было красиво.
«Толстой лежал на диване
головой к окну и
подпирал рукой свою светившуюся, как мне казалось, лучистую, большую
голову. Он улыбнулся глазами и приподнялся. И, принимая левой рукой у меня чашку, он правую подал мне и поздоровался. Меня охватило никогда не испытанное волнение. Я почувствовал спазмы в горле, нагнулся к его руке и приложился губами. И чувствую, как он притягивает к себе мою
голову и тоже целует ее.
Но иногда на Егорова что-то находит…Он садится,
подпирает кулаками
голову и начинает ужасно злословить.
Пришли и мальчики. Миша — пятнадцатилетний сильный парень, с мрачным, насупленным лицом — молча сел и сейчас же принялся за яичницу. Петька двумя годами моложе его и на класс старше; это крепыш невысокого роста, с большой
головой; он пришел с книгой, сел к столу и,
подперев скулы кулаками, стал читать.
Захаров выпил стакан портеру, рванул струны, — они заныли, зазвенели, и задорно-веселая песня полилась. Чиновник раскачивал в такт
головою, моргал и с блаженной улыбкою оглядывал слушателей. Ляхов поднялся с места и,
подперев бока, притоптывал ногами.
Я уже выпил рюмок пять водки с дурманом и,
подперев свою тяжелую
голову кулаком, думал о своей непобедимой, невылазной скуке, а жена сидела рядом и не отрывала от моего лица глаз.
Никита поднял
голову,
подпер щеку кулаком и задумчиво смотрел на затихавшую степь. По этой степи он скитался два месяца, злобный от голода и унижений, полный одним собою. Все пережитое, вся злоба и страдания казались ему теперь мелкими, и он стыдился их. Стыдился, что муки эти он переносил для самого себя, и что они так малы и ничтожны, и что в них нет ничего, что уносило бы его вверх, прочь от земли, как этого угодника.
Изломанный веер закрывает хорошенькое личико. Писатель
подпирает кулаком свою многодумную
голову, вздыхает и с видом знатока-психолога задумывается. Локомотив свищет и шикает, краснеют от заходящего солнца оконные занавесочки…
Она
подперла рукой
голову, и взор ее еще долго уходил в один из углов комнаты.
Расположились мы животами на молодой, мягкой травке,
головы подперли кулаками, а ногам дали полную волю: суйся куда знаешь.
Защитник
подпер свою кудрявую
голову кулаком и тихо дремлет. Под влиянием жужжания секретаря мысли его потеряли всякий порядок и бродят.
Пока Матвей Саввич рассказывал, Кузька всё время сидел около ворот на камешке и,
подперев обеими руками
голову, смотрел на небо; издали в потемках походил он на пенек.
Он
подпер тяжелую
голову кулаком и стал думать о своей бедности, о тяжелой беспросветной жизни, потом о богачах, об их больших домах, каретах, о сотенных бумажках…
Низко опустив
голову и
подперев ее левой рукой, не выпуская из правой пистолета, он задумался.
«Пронеси, господь, корнета, а за мной не пропадет! Нипочем дверь не открою, хочь
головой бейся…» Да для верности скочил на
голый пол и шваброй, как колом, дверь под ручку
подпер.
Учитель был моложе его несколькими годами, веселого характера и большой щеголь. Он был одет со всею изысканностью последней моды: во французском фраке, нарочно выписанном в Петербурге, белый, туго накрахмаленный галстук высоко
подпирал его
голову, причесанную по последней, только что явившейся тогда моде a la Brutus, со множеством кудрей, завитых и взбитых кверху; духи и помада разливали благоухание на несколько шагов. Все было готово. Ждали посаженого отца.