Неточные совпадения
Англичанин смотрел на него улыбаясь, но не
подходил к нему, как бы ожидая, что
подойти должен
русский.
— Я уверен, что мы
подходим к катастрофе и что герой ее —
русский учитель, — сказал Райский. — Это наши jeunes premiers… [сердцееды… (фр.)]
Арестанты — бородатые, бритые, старые, молодые,
русские, инородцы, некоторые с бритыми полуголовами, гремя ножными кандалами, наполняли прихожую пылью, шумом шагов, говором и едким запахом пота. Арестанты, проходя мимо Масловой, все жадно оглядывали ее, и некоторые с измененными похотью лицами
подходили к ней и задевали ее.
В сфере же внутренно-духовной
русской душе все еще мешает
подойти к душе польской чувство чуждости и враждебности, вызываемое латинско-католической прививкой
к славянской душе, создавшей польский национальный лик.
Даже, бывало, в праздничные дни, дни всеобщего жалованья и угощения хлебом-солью, гречишными пирогами и зеленым вином, по старинному
русскому обычаю, — даже и в эти дни Степушка не являлся
к выставленным столам и бочкам, не кланялся, не
подходил к барской руке, не выпивал духом стакана под господским взглядом и за господское здоровье, стакана, наполненного жирною рукою приказчика; разве какая добрая душа, проходя мимо, уделит бедняге недоеденный кусок пирога.
Деятельность в
русской среде за границей мне была мучительна всегда, я совсем не
подходил к атмосфере, я обманывал все ожидания, меня принимали не за того, кем я действительно был.
Вся разница, если это только назвать разницей, состоит в том, что горлинки несравненно смирнее других голубей, так что
к ним не только близко подъехать, но всегда
подойти пешком; они почти так же смирны, как воробьи, галки и
русские голуби.
— Чья это была банда? — спросил,
подходя к пленным, начальник
русского отряда.
Вот пехотный бойкий солдат, в розовой рубашке и шинели в накидку, в сопровождении других солдат, которые, руки за спину, с веселыми, любопытными лицами, стоят за ним,
подошел к французу и попросил у него огня закурить трубку. Француз разжигает и расковыривает трубочку и высыпает огня
русскому.
Садо, у которого останавливался Хаджи-Мурат, уходил с семьей в горы, когда
русские подходили к аулу.
К русскому дереву — а l'Arble russe — обычным порядком собирались наши любезные соотечественники и соотечественницы;
подходили они пышно, небрежно, модно, приветствовали друг друга величественно, изящно, развязно, как оно и следует существам, находящимся на самой высшей вершине современного образования, но, сойдясь и усевшись, решительно не знали, что сказать друг другу, и пробавлялись либо дрянненьким переливанием из пустого в порожнее, либо затасканными, крайне нахальными и крайне плоскими выходками давным-давно выдохшегося французского экс-литератора, в жидовских башмачонках на мизерных ножках и с презренною бородкой на паскудной мордочке, шута и болтуна.
К седому итальянцу
подошли еще двое: старик, в черном сюртуке, в очках, и длинноволосый юноша, бледный, с высоким лбом, густыми бровями; они все трое встали
к борту, шагах в пяти от
русских, седой тихонько говорил...
В один из холодных январских воскресных вечеров холодного 187… года
к воротам завода
подходил или, вернее сказать, подбегал молодой человек с интеллигентным лицом, одетый в рубище, в опорках вместо сапог, надетых на босые ноги. Подошедший постучал в калитку большим железным кольцом, и на стук вышел сторож, усатый солдат, с добродушно-строгим выражением чисто
русского, курносого лица.
Когда они
подошли к Лангфуртскому предместью, то господин Дольчини, в виду ваших казаков, распрощавшись очень вежливо с Рено, сказал ему: «Поблагодарите генерала Раппа за его ласку и доверенность; да не забудьте ему сказать, что я не итальянский купец Дольчини, а
русской партизан…» Тут назвал он себя по имени, которое я никак не могу выговорить, хотя и тысячу раз его слышал.
— Постойте! — сказал генерал, — если они так спокойны, то, верно, знают, как выйти из этого огненного лабиринта. Эй, голубчик! — продолжал он довольно чистым
русским языком,
подойдя к мастеровому, — не можешь ли ты вывести нас
к Тверской заставе?
Остальную часть дня и всю ночь пленные, под прикрытием тридцати казаков и такого же числа вооруженных крестьян, шли, почти не отдыхая. Перед рассветом Зарецкой сделал привал и послал в ближайшую деревню за хлебом; в полчаса крестьяне навезли всяких съестных припасов. Покормив и своих и неприятелей, Зарецкой двинулся вперед. Вскоре стали им попадаться наши разъезды, и часу в одиннадцатом утра они
подошли, наконец,
к аванпостам
русского авангарда.
Миновав биваки передовой линии, они
подошли к нашей цепи. Впереди ее, на одном открытом и несколько возвышенном месте, стоял окруженный офицерами
русской генерал небольшого роста, в звездах и в треугольной шляпе с высоким султаном. Казалось, он смотрел с большим вниманием на одного молодцеватого французского кавалериста, который, отделись от неприятельской цепи, ехал прямо на нашу сторону впереди нескольких всадников, составляющих, по-видимому, его свиту.
Зарецкой и Рославлев
подошли вместе с адъютантом
к русскому генералу в то время, как он после некоторых приветствий спрашивал Мюрата о том, что доставило ему честь видеть у себя в гостях его королевское величество?
Париж, освещенный полдневным солнцем, блистал белизною своих зданий.
К театру Большой Оперы
подходили с противоположных сторон два человека и, сойдясь у переднего фаса, они оба произнесли на
русском языке довольно радостные восклицания.
Припоминая стародавние
русские поговорки, вроде «неровён час», «береженого Бог бережет», «плохо не клади» и проч., и видя, что дачная жизнь, первоначально сосредоточенная около станции железной дороги, начинает
подходить к нам все ближе и ближе (один грек приведет за собой десять греков, один еврей сотню евреев), я неприметно стал впадать в задумчивость.
Слава и хвала!
Подумаешь: как царь Иван Васильич
Оставил Русь Феодору-царю!
Война и мор — в пределах
русских ляхи —
Хан под Москвой — на брошенных полях
Ни колоса! А ныне, посмотри-ка!
Все благодать: амбары полны хлеба —
Исправлены пути — в приказах правда —
А
к рубежу попробуй
подойтиЛях или немец!
К краю обрыва
подходят двое: Николай Глуховцев и Ольга Николаевна, девушка лет восемнадцати. Глуховцев в красной
русской рубахе, поверх которой накинута серая студенческая тужурка, и в летней фуражке с белым верхом; девушка в легкой летней блузе с открытой шеей; верхнюю драповую кофту держит на руке ее спутник.
Раз я видел, сюда мужики
подошли,
Деревенские
русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы
к груди...
Несколько колясок дожидалось
русских офицеров. На козлах одной из них восседал с сигарой во рту и капитан Куттер. Он кивнул головой своим вчерашним седокам и, когда они
подошли к нему, чтобы сесть в его экипаж, протянул руку и крепко пожал руки Володи и доктора.
Познакомился Ашанин и с патерами. Вернее, они сами пожелали с ним познакомиться, и однажды поздно вечером, когда он мечтательно любовался звездами, сидя в лонгшезе на палубе, они
подошли к нему и заговорили. Разговор на этот раз был малозначащий. Говорили о прелести плавания, о красоте неба, — при этом один из патеров выказал серьезные астрономические познания, — о Кохинхине и ее обитателях и затем ушли, выразив удовольствие, что так приятно провели время в обществе
русского офицера.
Когда я после одной лекции
подошел к нему с рекомендательным"mot"(устная рекомендация) от его товарища Сарсе и Тэн узнал, что я
русский, он очень мило сказал мне...
Думаю, что главное русло
русской культурной жизни, когда время
подошло к 60-м годам, было полно молодыми женщинами или зрелыми девушками этого именно этическо-социального типа. История показала, что они, как сестры, жены и потом матери двух поколений, не помешали
русскому обществу идти вперед.
И бешеный хохот по всему залу. Очень еще публика любила другую его
русскую песню, — про Акулинина мужа. Пел он и чувствительные романсы, — «А из рощи, рощи темной, песнь любви несется…» Никогда потом ни от чьего пения, даже от пения Фигнера, не переживал я такой поднимающей волны поэзии и светлой тоски. Хотелось
подойти к эстраде и поцеловать блестяще начищенный носок его сапога. Тульская публика тоже была в восторге от Славянского, и билеты на его концерты брались нарасхват.
Методическое сомнение Декарта мало
подходит к нигилистам, да и вообще
к русской природе.
— Кстати, милый мой… — говорю я ему. — Заезжал вчера ко мне один художник. Получил он от какого-то князя заказ: написать за две тысячи рублей головку типичной
русской красавицы. Просил меня поискать для него натурщицу. Хотел было я направить его
к вашей жене, да постеснялся. А ваша жена как раз бы
подошла! Прелестная головка! Мне чертовски обидно, что эта чудная модель не попадается на глаза художников! Чертовски обидно!
Чем ближе
подходил он
к Неве, тем страшнее казался ему подвиг, на который он решался; чем сильнее было впечатление, произведенное над ним встречею с
русским, не потерявшим своей чистой коренной народности, тем более ужасала его мысль, что он скоро, может быть, навсегда расстанется, вместе с жизнию, с тем, что ему дороже жизни.
В кабинете Гаярин
подошел к бюро, выдвинул один из ящиков и положил в него депешу. На письменном столе и по всей комнате замечался порядок, редко бывающий у самых аккуратных
русских. Каждая вещь лежала и стояла на своем месте, но без жесткости и педантства, как будто даже с некоторою небрежностью, но над всем был неизменный надзор острых, темно-серых глаз хозяина.
Усталые от кровавой работы,
подходили эти люди-звери
к выставленным для них догадливой Марфой чанам с брагой, медом и вином; кто успевал — черпал из них розданными ковшами, а у кого последние были вышиблены в общей сумятице, те черпали окровавленными пригоршнями и пили это адское питье, состоявшее из польской браги и
русской крови.
Между тем
к Флюгаркину
подошел длинный и худой, средних лет, мужчина с бакенбардами и в золотых очках и ломаным
русским языком спросил...
А
русские дворяне, забыв и род свой и заслуги предков, истлив свой стыд, как трут, которым он зажигает свою трубку, лазят, ползают пред конюхом,
подходят уже
к его ручке!
Четвертого августа
подошли русские к Мариенбургу.
Решиться на что-нибудь надо скорее.
Русские в тот же день или, по крайней мере, в следующий должны
подойти к Мариенбургу, и тогда отнята всякая возможность попасть в замок.
Но скоро он сам тяжело ранен. Истекая кровью, он дает знак рукой
русскому солдату, который в него выстрелил,
подойти к нему. Солдат, видя, что бессильный, распростертый на земле враг для него больше не опасен,
подходит к начальнику банды.
Лесток являлся иногда на свидания, назначенные ему Шетарди, но боязнь наказания, а может быть и ссылки, парализовала ему язык. В доме, где происходили эти свидания, при малейшем шуме на улице Лесток быстро
подходил к окну и считал уже себя погибшим. Все это тоже служило препятствием
к осуществлению франко-русского плана.
Существует
русская пословица: «Гром не грянет, мужик не перекрестится», — эта пословица всецело
подходит к более благоразумной части ваших врагов…
— Это, кажется, наш
русский. Эй, земляк, кто ты?.. Оглянись! — кричали ему взад дружинники, не решаясь
подойти к нему поближе.
Вопрос о том, действительно ли «красавчик» был
русский или принятый за такового только по ошибке решен окончательно не был; мнения пассажиров разделились: дамы были на стороне признания его чистокровным французом, понятие о котором в дамском уме соединяется с идеалом галантного, мужественного, сильного телом и духом красавца, а
к такому идеалу, по мнению пароходных дам,
подходил «таинственный пассажир».
И вот в катастрофах и потрясениях, почуяв зов духовной глубины, народы Западной Европы с большим пониманием и большей внутренней потребностью
подойдут к тому
русскому и мировому гению, который был открывателем духовной глубины человека и который предвидел неизбежность катастроф в мире.
Но в ветхих хороминах, за церковью Благовещения, жил первый господин всея Руси. В них замыслил и заложил он будущее могущество ее; сюда, встревоженные признаками этого могущества, государи присылали своих послов ему поклоняться и искать с ним связей.
Подходя к этим хороминам, царедворцы
русские усерднее слагали молитвы архистратигу небесного воинства, да помилует их от гнева грозного земного владыки.
Русские с двух сторон
подошли к Варшаве на несколько миль. Король, согласясь с большинством своих советников, отказался от дальнейшей борьбы и со всей армией присоединился
к тарговицкой конфедерации.
В хутор свой, как в винный монастырь, забрался, чересполосицу монопольную бросил, кажный день стал прикладываться.
Русская водочка дешевая, огурцы свои, дела не спешные, — хочешь умывайся, хочешь и так ходи. Утром в тужурку влезет, по зальцу походит, — в одном углу столик с рябиновой, в другом с полынной… Так в прослойку и пил, а уж как очень со зла побуреет,
подойдет к окну да по стеклу зорю начнет выбивать, пока пальцы не вспухнут.
Известие о том, что
русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье
подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтоб убедиться, в каком положении находилось дело.
Вслед за священником, колебля доски помоста, быстрыми шагами
подошел к Светлогубу среднего возраста человек с покатыми плечами и мускулистыми руками, в пиджаке сверх
русской рубахи.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал
к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами
подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что
русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
— Глянь-ка, глянь, — говорил один солдат товарищу, указывая на
русского мушкатера-солдата, который с офицером
подошел к цепи и что-то часто и горячо говорил с французским гренадером. — Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз-то за ним не поспевает. Ну-ка ты, Сидоров!