Неточные совпадения
Кто там? (
Подходит к окну.)А, что ты,
матушка?
Я не спускал глаз с Катеньки. Я давно уже привык
к ее свеженькому белокуренькому личику и всегда любил его; но теперь я внимательнее стал всматриваться в него и полюбил еще больше. Когда мы
подошли к большим, папа,
к великой нашей радости, объявил, что, по просьбе
матушки, поездка отложена до завтрашнего утра.
Карл Иваныч, не обращая на это ровно никакого внимания, по своему обыкновению, с немецким приветствием,
подошел прямо
к ручке
матушки. Она опомнилась, тряхнула головкой, как будто желая этим движением отогнать грустные мысли, подала руку Карлу Иванычу и поцеловала его в морщинистый висок, в то время как он целовал ее руку.
Ее похоронили, по ее желанию, недалеко от часовни, которая стоит на могиле
матушки. Заросший крапивой и репейником бугорок, под которым она лежит, огорожен черною решеткою, и я никогда не забываю из часовни
подойти к этой решетке и положить земной поклон.
Я тихонько
подхожу к постеле;
матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его».
Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала
к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви
подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром
к ручке, на ночь их благословляла, — словом, жила в свое удовольствие.
Присутствие
матушки приводило их в оцепенение, и что бы ни говорилось за столом, какие бы ни происходили бурные сцены, они ни одним движением не выказывали, что принимают в происходящем какое-нибудь участие. Молча садились они за обед, молча
подходили после обеда
к отцу и
к матушке и отправлялись наверх, чтоб не сходить оттуда до завтрашнего обеда.
К концу обеда дедушка слегка совеет и даже начинает дремать. Но вот пирожное съедено, стулья с шумом отодвигаются. Дедушка, выполнивши обряд послеобеденного целованья (
матушка и все дети
подходят к его руке), отправляется в свою комнату и укладывается на отдых.
Матушка частенько
подходила к дверям заповедных комнат, прислушивалась, но войти не осмеливалась. В доме мгновенно все стихло, даже в отдаленных комнатах ходили на цыпочках и говорили шепотом. Наконец часов около девяти вышла от дедушки Настасья и сообщила, что старик напился чаю и лег спать.
Матушка первая
подходит к столу, кладет на тарелку моченое яблоко и подает его отцу.
Он ловко расшаркнулся перед
матушкой и
подошел ей
к ручке.
— Ну, Федотушка, покуда прощай! никто как Бог! — говорила
матушка,
подходя к Федоту, — а я за тебя в воскресенье твоему ангелу свечку поставлю! Еще так-то с тобой поживем, что любо!
Замечательно, что среди общих симпатий, которые стяжал
к себе Половников, один отец относился
к нему не только равнодушно, но почти гадливо. Случайно встречаясь с ним, Федос обыкновенно
подходил к нему «
к ручке», но отец проворно прятал руки за спину и холодно произносил: «Ну, будь здоров! проходи, проходи!» Заочно он называл его не иначе как «кобылятником», уверял, что он поганый, потому что сырое кобылье мясо жрет, и нетерпеливо спрашивал
матушку...
— Решил! он решил!.. ах ты, распостылый! — крикнула
матушка, вся дрожа от волнения, и, закусив губу,
подошла близко
к Федосу. — Ты спроси прежде, как дядя с теткой решат… Он решил! Ступай с моих глаз долой, жди в девичьей, пока я надумаю, как с тобой поступить!
Сережка не робок и довольно развязно
подходит к «крестной».
Матушка рассматривает его, но хорошего находит мало. Лицо широкое, красное, скулы выдались, глаза узенькие, нос как пуговица. Как есть калмык. Да и ростом мал не по летам.
У меня перед глазами не было ни затворенной двери комнаты
матушки, мимо которой я не мог проходить без содрогания, ни закрытого рояля,
к которому не только не
подходили, но на который и смотрели с какою-то боязнью, ни траурных одежд (на всех нас были простые дорожные платья), ни всех тех вещей, которые, живо напоминая мне невозвратимую потерю, заставляли меня остерегаться каждого проявления жизни из страха оскорбить как-нибудь ее память.
Ну, тут я уж, как это спокойствие водворится, сейчас
подхожу к Марфе Андревне, попрошу у них ручку поцеловать и скажу: «Покорно вас,
матушка, благодарим».
Стояло великопостное время; я был тогда, как говорю вам, юноша теплый и умиленный, а притом же потеря
матушки была еще насвеже, и я очень часто ходил в одну домовую церковь и молился там и пресладко, и преискренно. Начинаю говеть и уж отгавливаюсь — совсем собираюсь
подходить к исповеди, как вдруг, словно из театрального люка, выростает предо мною в темном угле церкви господин Постельников и просит у меня христианского прощения, если он чем-нибудь меня обидел.
Это тот, кто отдал бы тысячу жизней за то, чтоб воскликнуть вместе с другими: «Умрем за веру православную и святую Русь!» Несмотря на приглашение боярина Истомы, который, заливаясь слезами, кричал громче всех: «Идем
к матушке Москве!» — Юрий не хотел
подойти вместе с ним
к Лобному месту.
— Вестимо, батюшка, — ласково подтверждала Дуня, отрываясь от люльки и
подходя к печке, — отдохни день-другой; мы и то — я да
матушка — хотели намедни сеть поднять сухую-то, и то с места не сдвинули; а ты, видела я нонче, один с нею управлялся…
— Что за притча такая? — сказала старуха,
подходя также
к окну. — Мати пресвятая богородица! — вскричала она, всплеснув руками. — Ах, дитятко, дитятко! ведь это горит наша
матушка Москва!
Анфиса(
подходя к Маше). Маша, чай кушать,
матушка. (Вершинину.) Пожалуйте, ваше высокоблагородие… простите, батюшка, забыла имя, отчество…
— Слушаю, — повторил дворецкий. — Мартын Петрович, пожалуйте. — Харлов поднялся, посмотрел на
матушку, хотел было
подойти к ней, но остановился, отвесил поясной поклон, перекрестился трижды на образ и пошел за дворецким. Вслед за ним и я выскользнул из комнаты.
— Так это все ты! — закричала
матушка на Сувенира, который забежал было зайцем вперед и даже
к ручке
подошел, — твой пакостный язык всему виною!
— Здравствуйте,
матушка Анна Павловна! Еще привел бог вас видеть, — говорил могилковский Сенька,
подходя к руке ее.
— Да-с; тем, бывало, и кончено. Сестрица возьмут скамеечку, поставят у их ножек и опять начинают вязать. Ну, тут я уж, как это спокойствие водворится, сейчас
подхожу к Марфе Андревне, попрошу у них ручку поцеловать и скажу: «Покорно вас,
матушка, благодарим!» Сейчас, всё даже слезой взволнуются.
— Доброго вечера желаю вам,
матушка, — сказал Ипатов,
подходя к старухе и возвысив голос. — Как вы себя чувствуете?
Мигачева (
подходя к Анне). Ну,
матушка Анна Тихоновна, рассказывайте!
Никита (не отвечая, слушает у погреба). Не слыхать. Примстилось. (Идет прочь и останавливается.) И как захрустят подо мной косточки. Кр… кр… Что они со мной сделали? (Опять прислушивается.) Опять пищит, право, пищит. Что ж это?
Матушка, а
матушка! (
Подходит к ней).
Помертвев от священного ужаса, я
подошел к нему и, припоминая составленный
матушкою церемониал, шаркнул перед ним ножкой, низко поклонился и потянулся
к ручке, но господин не дал мне поцеловать руку и объявил, что он не дядя, а только дядин камердинер Петр.
Через час
подошла к нам
матушка.
Дарья (прислушиваясь). Никак,
матушка, сам приехал… (
Подходит к окну). Так и есть. На крыльцо лезет.
— Ольга Назаровна! —
подошел он вслед за тем
к одной старушке, сидевшей на противоположном конце того же ряда, — уж и вы,
матушка, тоже не полька ли?
— Дела,
матушка, дела
подошли такие, что никак было невозможно по скорости опять
к вам приехать, — сказал Петр Степаныч. — Ездил в Москву, ездил в Питер, у Макарья без малого две недели жил… А не остановился я у вас для того, чтобы на вас же лишней беды не накликать. Ну как наедет тот генерал из Питера да найдет меня у вас?.. Пойдут спросы да расспросы, кто, да откуда, да зачем в женской обители проживаешь… И вам бы из-за меня неприятность вышла… Потому и пристал в сиротском дому.
— Марье Ивановне наше наиглубочайшее! — входя в комнату, весело молвил Марко Данилыч. — А я сегодня,
матушка, на радостях: останную рыбку, целых две баржи, продал и цену взял порядочную. Теперь еще бы полбаржи спустить с рук, совсем бы отделался и домой бы сейчас. У меня же там стройка
к концу
подходит… избы для работников ставлю, хозяйский глаз тут нужен беспременно. За всем самому надо присмотреть, а то народец-от у нас теплый. Чуть чего недоглядел, мигом растащут.
— Дела такие
подошли,
матушка, — озабоченно отвечал Самоквасов. — В Москве был, в Питер ездил, теперь вот здесь третью неделю живу. Нонешним годом, не знаю, вдругорядь-то и попаду ли я
к вам.
— Да, — примолвила Аграфена Петровна. — Вот хоть и меня,
к примеру, взять. По десятому годочку осталась я после батюшки с
матушкой. Оба в один день от холеры в больнице померли, и осталась я в незнакомом городу одна-одинешенька. Сижу да плачу у больничных ворот.
Подходит тятенька Патап Максимыч. Взял меня, вспоил, вскормил, воспитал наравне с родными дочерьми и, мало того, что сохранил родительское мое именье, а выдавши замуж меня, такое же приданое пожаловал, какое и дочерям было сготовлено…
И с этими словами
матушка удалилась в свою комнату, чтобы надеть шляпу, а я
подошел к окну и стал, отуманенный и оглушенный всем тем, что видел, слышал, понимал и предчувствовал.
— Она спасла мне жизнь, — сказал Петр Валёрианович, вставая с кресла и
подходя к Белоглазовой. — Я посвящу ей ее остаток — вот ее награда!
Матушка, позвольте представить вам мою невесту.
И ему представляется с желтизною в жирном лице, не высокая, толстая женщина — матушка-императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке, и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право
подходить к ее руке.