Стояло великопостное время; я был тогда, как говорю вам, юноша теплый и умиленный, а притом же потеря матушки была еще насвеже, и я очень часто ходил в одну домовую церковь и молился там и пресладко, и преискренно. Начинаю говеть и уж отгавливаюсь — совсем собираюсь
подходить к исповеди, как вдруг, словно из театрального люка, выростает предо мною в темном угле церкви господин Постельников и просит у меня христианского прощения, если он чем-нибудь меня обидел.
Неточные совпадения
Минуты две они молчали,
Но
к ней Онегин
подошелИ молвил: «Вы ко мне писали,
Не отпирайтесь. Я прочел
Души доверчивой признанья,
Любви невинной излиянья;
Мне ваша искренность мила;
Она в волненье привела
Давно умолкнувшие чувства;
Но вас хвалить я не хочу;
Я за нее вам отплачу
Признаньем также без искусства;
Примите
исповедь мою:
Себя на суд вам отдаю.
Исповедь и причащение кончились. Катерина Ивановна снова
подошла к постели мужа. Священник отступил и, уходя, обратился было сказать два слова в напутствие и утешение Катерине Ивановне.
Ну, все равно как
к старцу Зосиме на
исповеди, и это самое верное, это очень
подходит: назвала же я вас давеча схимником, — ну так вот этот бедный молодой человек, ваш друг Ракитин (о Боже, я просто на него не могу сердиться!
Каждый год отец мой приказывал мне говеть. Я побаивался
исповеди, и вообще церковная mise en scene [постановка (фр.).] поражала меня и пугала; с истинным страхом
подходил я
к причастию; но религиозным чувством я этого не назову, это был тот страх, который наводит все непонятное, таинственное, особенно когда ему придают серьезную торжественность; так действует ворожба, заговаривание. Разговевшись после заутрени на святой неделе и объевшись красных яиц, пасхи и кулича, я целый год больше не думал о религии.
Возникал тяжелый вопрос: в священнике для нас уже не было святыни, и обратить вынужденную
исповедь в простую формальность вроде ответа на уроке не казалось трудным. Но как же быть с причастием?
К этому обряду мы относились хотя и не без сомнений, но с уважением, и нам было больно осквернить его ложью. Между тем не
подойти с другими — значило обратить внимание инспектора и надзирателей. Мы решили, однако, пойти на серьезный риск. Это была своеобразная дань недавней святыне…
Как я завидовал в эту минуту малышам, и как мне хотелось
подойти к этому доброму великану и излить перед ним все настроение данной минуты вплоть до своего намерения солгать на
исповеди.
Когда я объяснил ему свою просьбу, он ничего не сказал мне,
подошел к иконам и начал
исповедь.
Нет, неправда: в
исповеди Ж. — Ж. Руссо есть одно место, где он близко
подходил к истине, объясняя процесс зарождения своих произведений.
Своего не предав и все главное утаив, я, естественно, на другой день без радости — и не без робости —
подходила к причастию, ибо слово матери и соответствующее видение: «Одна девочка на
исповеди утаила грех» и т.д. — все еще стояли у меня в глазах и в ушах.
И что, когда-нибудь, на этом голом доге — том главном утопленнике — женюсь? — итак, за свою же смертную опасность, а может быть, даже — смерть («одна девочка на
исповеди утаила грех и на другой день, когда
подходила к причастию, упала мертвая…»), должна отдать — сразу все, сама положить в руку «ака-де-ми-ку»?!
Он встал, с помощью слуг
подошел к письменному столу и, сев на уступленное ему Татьяной Петровной место, твердым, ровным почерком подписал написанную молодой девушкой его
исповедь.