Неточные совпадения
— Нет, уж я это знаю… оставь. Теперь одно спасенье — бежать. Все великие люди в
подобных случаях так делали… Только дело в том, что и для
трагедии нужны деньги, а у меня, кроме нескольких крейцеров и кредита в буфете, ничего нет.
Корделию, дочь короля Лира [Корделия, дочь короля Лира, — действующие лица
трагедии В.Шекспира «Король Лир».], он считал высшим идеалом всех женщин; нечто
подобное он видел и в княгине, поразившей его, по преимуществу, своей чистотой и строгой нравственностью.
Подобный взгляд на человеческую жизнь так мало подходит к нашим понятиям, что имеет для нас интерес только фантастического;
трагедия, основанная на идее восточной или старинной греческой судьбы, для нас будет иметь значение сказки, обезображенной переделкою.
Однако при более тщательном рассмотрении дело стало возбуждать некоторые сомнения. Сомнения эти относились именно к Василию. Правда, в
подобных случаях артель действует всегда таким образом, чтобы неприкосновенность к делу первых «ответчиков» кидалась по возможности в глаза, и в этом случае Василий мог легко доказать, что он не принимал в ночной
трагедии прямого участия. Тем не менее, обсуждая положение помощника старосты, опытные арестанты, прошедшие и огонь, и медные трубы, покачивали головами.
Но ведь Дионис — именно бог страдающий и растерзанный. Именно в «Рождении
трагедии» мир представлялся Ницше сном и цветным дымом. «Истинно-сущее и Первоединое, — писал он, — как вечно-страждущее и исполненное противоречий, нуждается для своего постоянного освобождения в восторженных видениях, в радостной иллюзии». Слушая
подобные речи «дионисического» Заратустры, мы готовы спросить так же, как древний эллин по поводу
трагедии...
Однако уже и в широкой публике тогдашних зрителей
трагедии не вызывали смеха и недоумения образы,
подобные еврипидову Ипполиту.
— Что-то вроде благоговения охватывает вас на пороге этой
трагедии — чувство,
подобное тому, какое вы испытываете на пороге Сикстинской капеллы с плафонного живописью Микеланджело.
Как покорное дитя, старец шел всегда, куда его только звали именем друга. Ныне путеводимый своею Антигоною [Антигона — героиня одноименной
трагедии Софокла (род. около 497–406 гг. до н. э.).], он ускорял шаги, потому что каждый шаг приближал его к единственному любимцу его сердца. Сначала все было тихо вокруг них. Вдруг шум,
подобный тому, когда огромная стая птиц летит на ночлег, прорезал воздух.