Неточные совпадения
Она опять вся забилась, как рыбка, треща крыльями седла, выпростала
передние ноги, но, не в силах
поднять зада, тотчас же замоталась и опять упала на бок.
Впереди толпы шагали,
подняв в небо счастливо сияющие лица, знакомые фигуры депутатов Думы, люди в мундирах, расшитых золотом, красноногие генералы, длинноволосые попы, студенты в белых кителях с золочеными пуговицами, студенты в мундирах, нарядные женщины, подпрыгивали, точно резиновые, какие-то толстяки и, рядом с ними, бедно одетые, качались старые люди с палочками в руках, женщины в пестрых платочках, многие из них крестились и большинство шагало открыв рты, глядя куда-то через головы
передних, наполняя воздух воплями и воем.
На гнилом бревне, дополняя его ненужность, сидела грязно-серая, усатая крыса в измятой, торчавшей клочьями шерсти, очень похожая на старушку-нищую; сидела она бессильно распластав
передние лапы, свесив хвост мертвой веревочкой; черные бусины глаз ее в красных колечках неподвижно смотрели на позолоченную солнцем реку. Самгин
поднял кусок кирпича, но Иноков сказал...
Чтоб избежать встречи с Поярковым, который снова согнулся и смотрел в пол, Самгин тоже осторожно вышел в
переднюю, на крыльцо. Дьякон стоял на той стороне улицы, прижавшись плечом к столбу фонаря, читая какую-то бумажку,
подняв ее к огню; ладонью другой руки он прикрывал глаза. На голове его была необыкновенная фуражка, Самгин вспомнил, что в таких художники изображали чиновников Гоголя.
Все примолкло. Татьяна Марковна
подняла на ноги весь дом. Везде закрывались трубы, окна, двери. Она не только сама боялась грозы, но даже не жаловала тех, кто ее не боялся, считая это за вольнодумство. Все набожно крестились в доме при блеске молнии, а кто не перекрестился, того называли «пнем». Егорку выгоняла из
передней в людскую, потому что он не переставал хихикать с горничными и в грозу.
В
передней сидели седые лакеи, важно и тихо занимаясь разными мелкими работами, а иногда читая вполслуха молитвенник или псалтырь, которого листы были темнее переплета. У дверей стояли мальчики, но и они были скорее похожи на старых карликов, нежели на детей, никогда не смеялись и не
подымали голоса.
Петр
поднял голову, точно от удара кнутом. Вынув из кармана свой кошелек, он пошел по направлению к слепым. Нащупав палкою
переднего, он разыскал рукою деревянную чашку с медью и бережно положил туда свои деньги. Несколько прохожих остановились и смотрели с удивлением на богато одетого и красивого панича, который ощупью подавал милостыню слепому, принимавшему ее также ощупью.
Ему не дали кончить, — как-то вся толпа хлынула на него, смяла, и слышно было только, как на земле молотили живое человеческое тело. Силен был Гермоген: подковы гнул, лошадей
поднимал за
передние ноги, а тут не устоял. Макар бросился было к нему на выручку, но его сейчас же стащили с лошади и десятки рук не дали пошевельнуться. Перепуганные богомолки бросились в лес, а на росстани остались одни мужики.
Повесили наконец и
передний занавес. Симонов принялся его опускать и
поднимать особенно приделанными бечевками на блоках. Павел (когда занавес поднимался) входил и выходил со сцены в нарисованные им двери, отворял и затворял им же нарисованные окна. Зрителей и на это зрелище набралось довольно: жена Симонова, Ванька, двое каких-то уличных мальчишек; все они ахали и дивились.
Ровно в восемь часов я в сюртуке и с приподнятым на голове коком входил в
переднюю флигелька, где жила княгиня. Старик слуга угрюмо посмотрел на меня и неохотно поднялся с лавки. В гостиной раздавались веселые голоса. Я отворил дверь и отступил в изумлении. Посреди комнаты, на стуле, стояла княжна и держала перед собой мужскую шляпу; вокруг стула толпилось пятеро мужчин. Они старались запустить руки в шляпу, а она
поднимала ее кверху и сильно встряхивала ею. Увидевши меня, она вскрикнула...
— Это, значит, все-таки у Лукина сила в руках была, — подхватил Кадников. Не имея удачи рассказать что-нибудь о мошенниках или силачах, он решился по крайней мере похвастаться своей собственной силой и прибавил: — Я вот тоже стул за
переднюю ножку
поднимаю.
Александр сидел как будто в забытьи и все смотрел себе на колени. Наконец
поднял голову, осмотрелся — никого нет. Он перевел дух, посмотрел на часы — четыре. Он поспешно взял шляпу, махнул рукой в ту сторону, куда ушел дядя, и тихонько, на цыпочках, оглядываясь во все стороны, добрался до
передней, там взял шинель в руки, опрометью бросился бежать с лестницы и уехал к Тафаевой.
Спор завязался нешуточный; мы до того разгорячились, что
подняли гвалт, а за гвалтом и не слыхали, как кто-то позвонил и вошел в
переднюю. Каково же было наше восхищение, когда перед нами, словно из-под земли, выросли… Прудентов и Молодкин!
Раз как-то она сидела с Яшей; вдруг в
передней стукнула дверь, и кто-то спросил: «Дома?» — «Это Бельтов», — сказал Круциферский,
поднимая глаза, и глаза его встретили легкий румянец на лице Любови Александровны и оживленный взгляд, который, кажется, был не для него так оживлен.
Спирька, услыхав разговор,
поднял голову, быстро опомнился, вскочил и пошел в
переднюю, не сказав ни слова.
Затем он опять вышел и через минуту вернулся в шубе и в цилиндре. Подойдя к коту, он взял его за
передние лапы,
поднял и спрятал его на груди под шубу, причем Федор Тимофеич казался очень равнодушным и даже не потрудился открыть глаз. Для него, по-видимому, было решительно все равно: лежать ли, или быть поднятым за ноги, валяться ли на матрасике, или покоиться на груди хозяина под шубой…
Вокруг всего пруда шел старинный сад: липы тянулись по нем аллеями, стояли сплошными купами; заматерелые сосны с бледно-желтыми стволами, темные дубы, великолепные ясени высоко
поднимали там и сям свои одинокие верхушки; густая зелень разросшихся сиреней и акаций подступала вплоть до самых боков обоих домиков, оставляя открытыми одни их
передние стороны, от которых бежали вниз по скатам извилистые, убитые кирпичом дорожки.
Его гимназическое пальто, фуражка, калоши и волосы на висках были покрыты инеем, и весь он от головы до ног издавал такой вкусный морозный запах, что, глядя на него, хотелось озябнуть и сказать: «Бррр!» Мать и тетка бросились обнимать и целовать его, Наталья повалилась к его ногам и начала стаскивать с него валенки, сестры
подняли визг, двери скрипели и хлопали, а отец Володи в одной жилетке и с ножницами в руках вбежал в
переднюю и закричал испуганно...
— Так и есть. Это вы, пан полковник! — сказал казак и,
подняв руку, сказал прегромко: — нате же вам, пане Азенко, дулю! — и с этим словом протянул к нему руку с сложенным шишом…
Переднее полотнище, как некоею нечистою силою, рассказывали батенька, опустилось и скрыло казака с шишом и все прочее зрелище.
— Есть и секрет, Савелий Гаврилыч, — шепотом объяснил Мишка, продолжая оглядываться. — Такой секрет, такой секрет… Стою я даве у себя в
передней, а Мотька бежит мимо. Ну, пробежала халда-халдой да бумажку и обронила.
Поднял я ее и припрятал… А на бумажке написано, только прочитать не умею, потому как безграмотный человек. Улучил я минутку и сейчас, например, к Сосунову, а Сосунов и прочитал: от генеральши от моей записка к вашему Ардальону Павлычу насчет любовного дела. Вот какая причина, милый ты человек!
Из окна виден был двор полицейского правления, убранный истоптанною желтою травою, среди двора стояли,
подняв оглобли к небу, пожарные телеги с бочками и баграми. В открытых дверях конюшен покачивали головами лошади. Одна из них, серая и костлявая, все время вздергивала губу вверх, точно усмехалась усталой усмешкой. Над глазами у нее были глубокие ямы, на левой
передней ноге — черный бинт, было в ней что-то вдовье и лицемерное.
Передняя по-прежнему была пуста, а гость даже не
поднял на меня глаз и спокойно сидел в том же положении, в котором я его застал пять минут назад.
Лекарь шепнул девке, та бросилась в
переднюю, растолкала Степана, тот побежал будить Гаврилу, Гаврило сгоряча велел
поднять весь дом.
Она сделала ручкой и выбежала из
передней, оставив после себя запах того же приторного, сладковатого жасмина. Крюков
поднял голову и вошел в залу. Он был приятельски знаком со всеми, кто был в зале, но едва кивнул им головой; те ему тоже едва ответили, точно место, где они встретились, было непристойно, или они мысленно сговорились, что для них удобнее не узнавать друг друга.
В противоположность своей жене доктор принадлежал к числу натур, которые во время душевной боли чувствуют потребность в движении. Постояв около жены минут пять, он, высоко
поднимая правую ногу, из спальни прошел в маленькую комнату, наполовину занятую большим, широким диваном; отсюда прошел в кухню. Поблуждав около печки и кухаркиной постели, он нагнулся и сквозь маленькую дверцу вышел в
переднюю.
По мяуканью я скоро обнаружил котенка. Он был обычного серого цвета с белой мордочкой и белыми
передними лапами. Котенок был чем-то напуган. Он изогнул спину дугой,
поднял кверху свой хвостик и весь ощетинился. Сперва я не мог найти причину его страха. Тут были груды мусора, из которого торчало много палок. Как я ни напрягал зрение, я ничего не видел.
На эту сумятицу из
передней выбежала толпа пребывавших в праздности лакеев и робко остановилась вдали трупа, по другой бок которого наклонялся, чтобы
поднять подсвечники, сильно смущенный Горданов, зажимая в руке скомканный белый носовой платок, сквозь который сильно проступала алая кровь.
Но что за мука! Надевши сюртук, доктор опять ложится. Нелли
поднимает его и тащит в
переднюю… В
передней долгая, мучительная возня с калошами, шубой… Пропала шапка… Но вот, наконец, Нелли сидит в экипаже. Возле нее доктор. Теперь остается только проехать сорок верст, и у ее мужа будет медицинская помощь. Над землей висит тьма: зги не видно… Дует холодный зимний ветер. Под колесами мерзлые кочки. Кучер то и дело останавливается и раздумывает, какой дорогой ехать…
В
передней и в коридоре встретила она горничных. Одна горничная плакала. Затем Машенька видела, как из дверей ее комнаты выбежал сам хозяин Николай Сергеич, маленький, еще не старый человек с обрюзгшим лицом и с большой плешью. Он был красен. Его передергивало… Не замечая гувернантки, он прошел мимо нее и,
поднимая вверх руки, воскликнул...
Черные тени возвращались, что-то бережно неся на руках,
передний поднял доску, и все они вместе с ношей на глазах дружинников спустились вниз и захлопнули за собой творило.
Она снова зарыдала. Наконец,
подняв голову, она обвела глазами камеру и в первый раз заметила в
переднем углу ее деревянное распятие. Она долго, пристально глядела на него, затем встала и опустилась перед ним на колени, но… молиться она не могла.
Черные тени возвращались, что-то бережно неся на руках,
передний поднял доску, и все они вместе с ношей на глазах дружинников опустились вниз и захлопнули за собой творило.
Карнеев молча прошел в
переднюю, надел шубу и вышел на улицу. Он был ошеломлен обрушившимся над ним несчастием и шел сам не зная куда. На дворе была метель. Резкий ветер дул ему прямо в лицо, глаза залепляло снегом, а он все шел без цели, без размышления. Вдруг он очутился у ворот, над которыми висела икона и перед ней горела лампада. Он
поднял глаза. Перед им были высокие каменные стены, из-за которых возвышались куполы храма.
Та проводила ее язвительно-насмешливым взглядом и, высоко
подняв голову, медленно прошла в
переднюю в сопровождении наблюдавшего эту сцену Акима.
В
передней квартиры Ранеевых встретила его Лиза, как будто неземного врача, который должен был
поднять отца с болезненного одра. Она готова была броситься ему в объятия.
Здесь конюх
поднял глаза к небу, чтобы благодарить его за что-то, расстегнул вьюк, положил куверт с крошками рассыпавшейся печати на прежнее место и, опять застегнув вьюк, перевернул его вместе с седлом на бок лошади; потом вынул из чушки [Чушка — кожаная кобура для пистолета, прикрепляемая к
передней луке седла.] пистолет, разрядил его бывшим у него инструментом, положил его по-прежнему, высек огонь из огнива, которое имел с собою, прожег и разодрал низ чушки.
В
передней Александр Ильич сказал еще несколько лестных слов гостю и, на прощанье, посоветовал
поднять воротник шинели.
Был третий час. Я собралась ехать на Английскую набережную. Семен пошел надевать ливрею. Раздался звонок. Я в это время стояла в гостиной прямо против двери в
переднюю. Ариша побежала за Семеном. Не знаю почему, только я не отошла от двери. Кто-то вошел и спросил тихо: дома? Я села на диван: сказать Семену, чтоб не принимать, было уже поздно. Почему-то я не обернулась и даже не
подняла головы. Позади, по ковру, послышались тихие шаги. Я подумала: «Глупый Семен, пускает без доклада».
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на
переднюю тройку, и, высоко
поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как это она всегда делала, Милка вдруг,
подняв хвост, стала упираться на
передние ноги.