Неточные совпадения
…Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце
в нем
поднимается, слезы текут. Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает все это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при
последних усилиях, но еще
раз начинает лягаться.
Все смолкло. Одни кузнечики взапуски трещали сильнее. Из земли
поднялись белые пары и разостлались по лугу и по реке. Река тоже присмирела; немного погодя и
в ней вдруг кто-то плеснул еще
в последний раз, и она стала неподвижна.
Сегодня жарко, а вечером
поднялся крепкий ветер; отдали другой якорь. Японцев не было: свежо, да и незачем; притом
в последний раз холодно расстались.
Я вышел из лодки и
поднялся на ближайшую сопку, чтобы
в последний раз осмотреться во все стороны.
— Пора, — озабоченно и чуть не с испугом
поднялся вдруг Ипполит,
в замешательстве смотря кругом, — я вас задержал; я хотел вам всё сказать… я думал, что все…
в последний раз… это была фантазия…
Захватив с собой топор, Родион Потапыч спустился один
в шахту.
В последний раз он полюбовался открытой жилой, а потом
поднялся к штольне. Здесь он прошел к выходу
в Балчуговку и подрубил стойки, то же самое сделал
в нескольких местах посредине и у самой шахты, где входила рудная вода. Земля быстро обсыпалась, преграждая путь стекавшей по штольне воде. Кончив эту работу, старик спокойно
поднялся наверх и через полчаса вел Матюшку на Фотьянку, чтобы там передать его
в руки правосудия.
Из Туляцкого конца дорога
поднималась в гору. Когда обоз
поднялся, то все возы остановились, чтобы
в последний раз поглядеть на остававшееся
в яме «жило». Здесь провожавшие простились.
Поднялся опять рев и причитания. Бабы ревели до изнеможения, а глядя на них, голосили и ребятишки. Тит Горбатый надел свою шляпу и двинулся: дальние проводы — лишние слезы. За ним хвостом двинулись остальные телеги.
«Так я и знал!» — с досадой пролаял
в последний раз Арто и лениво, непокорно
поднялся на задние ноги, не сводя моргающих глаз с хозяина.
Так: будто вы по ступеням уже
поднялись к грозной Машине Благодетеля, и с тяжким лязгом уже накрыл вас стеклянный колпак, и вы
в последний раз в жизни — скорее — глотаете глазами синее небо…
Вы представьте себе, что стоите на берегу: волны — мерно вверх; и
поднявшись — вдруг так и остались, застыли, оцепенели. Вот так же жутко и неестественно было и это — когда внезапно спуталась, смешалась, остановилась наша, предписанная Скрижалью, прогулка.
Последний раз нечто подобное, как гласят наши летописи, произошло 119 лет назад, когда
в самую чащу прогулки, со свистом и дымом, свалился с неба метеорит.
— Да. Так вот танцевал я больше с нею и не видал, как прошло время. Музыканты уж с каким-то отчаянием усталости, знаете, как бывает
в конце бала, подхватывали всё тот же мотив мазурки, из гостиных
поднялись уже от карточных столов папаши и мамаши, ожидая ужина, лакеи чаще забегали, пронося что-то. Был третий час. Надо было пользоваться
последними минутами. Я еще
раз выбрал ее, и мы
в сотый
раз прошли вдоль залы.
Там он застал Джона.
В последние дни молодой человек нередко заходил туда, просиживал по получасу и более и что-то оживленно рассказывал Анне. На этот
раз,
поднимаясь по лестнице, Матвей опять услышал голос молодого человека.
«Но через двадцать лет она сама пришла, измученная, иссохшая, а с нею был юноша, красивый и сильный, как сама она двадцать лет назад. И, когда ее спросили, где была она, она рассказала, что орел унес ее
в горы и жил с нею там, как с женой. Вот его сын, а отца нет уже; когда он стал слабеть, то
поднялся,
в последний раз, высоко
в небо и, сложив крылья, тяжело упал оттуда на острые уступы горы, насмерть разбился о них…
«Вот бы только Нюшу пристроить, — думала Татьяна Власьевна,
поднимаясь в десятый
раз к кирпичам. — Алексей у Пазухиных парень хороший, смиренный, да и природа пазухинская по здешним местам не
последняя. Отец-то, Сила Андроныч, вон какой парень, под стать как
раз нашему-то Гордею Евстратычу».
В последних словах г. Ратча, и на этот
раз в самом его хохоте, слышалось нечто другое, чем обычное его глумление, — слышалось желание оскорбить. Так по крайней мере мне показалось и так поняла его Сусанна. Она невольно дрогнула, покраснела, закусила нижнюю губу. Светлая точка, подобная блеску слезы, мелькнула у ней на реснице, и, быстро
поднявшись, она вышла вон из комнаты.
В эту самую минуту на улице раздался такой неистовый грохот, что все три дамы
разом вздрогнули. Почти
в то же время подле окна, где сидела приживалка, послышался протяжный вой собаки; он начался тихо, но потом, по мере возвращавшейся тишины, вой этот
поднялся громче и громче, пока наконец не замер с
последним завыванием ветра. Собачка, лежавшая на диване, на этот
раз не удовольствовалась ворчаньем: она проворно спрыгнула наземь, вскочила на окно и принялась визжать и лаять, царапая стекла как бешеная.
— Кутнем уж
в последний раз как следует… Ну, встань же, напиши… — Сам граф не умеет писать телеграмм. У него выходят слишком длинны и неполны. Я
поднялся и написал...
— Обдумывал я эти
последние слова «немца» особенно после сонного видения, когда я с этим богопротивным делом навсегда прикончил… Дума у меня явилась, что говорил он от нечистого… Путы на меня наложил перед смертью, путы бесовские. Много
раз решался я этот пузырек выкинуть и снадобье вылить, да бес-то еще, видно, силен надо мной, рука не
поднималась… Схоронил я его
в укромном месте… Умру — никто не найдет…