Неточные совпадения
Матюшка опять молчал, а у Родиона Потапыча блестели слезы на глазах. Это было его последнее золото… Выломав несколько кусков получше, старик велел забойщикам
подняться наверх, а западню
в шахту запер на
замок собственноручно… Оно меньше греха.
Миновав его остроумную мастерскую, Ордынов по полуразломанной, скользкой, винтообразной лестнице
поднялся в верхний этаж, ощупал
в темноте толстую, неуклюжую дверь, покрытую рогожными лохмотьями, нашел
замок и приотворил ее.
Села на коленочки, начала выворачивать. Да ручонки тонкие, как прутики, — ничего силы нет. Бросила камень, заплакала. Принялся опять Жилин за
замок, а Дина села подле него на корточках, за плечо его держит. Оглянулся Жилин, видит — налево за горой зарево красное загорелось, месяц встает. «Ну, — думает, — до месяца надо лощину пройти, до лесу добраться».
Поднялся, бросил камень. Хоть
в колодке, — да надо идти.
Вдруг с берега что-то свистнуло и загремело; два огненные хвостика очертили по воздуху полукруг, и вслед за тем
в замке что-то с ужасным шумом рухнуло;
поднялись крики и стенания.
— И вправду, что же ждать от разбойника? — ворчал Гримм про себя
в минуту раздумья. — Что награбит, тем и богат, а ведь часто волк платится и своей шкурой. Разве — женитьба? Да где ему! Роберт Бернгард посмышленее, да и по молодцеватей его, да и у него что-то не вдруг ладится… А за моего она ни за что не пойдет, даром что кротка, как овечка, а силком тащить ее из
замка прямо
в когти к коршуну — у меня, кажись, и руки не
поднимутся на такое дело… Дьявол попутал меня взяться за него…
— И вправду, что же ждать от разбойника? — ворчал Гримм про себя
в минуту раздумья. — Что награбит, тем и богат, а ведь часто волк платится и своей шкурой. Разве — женитьба? Да где ему! Роберт Бернгард посмышленнее, да и помолодцеватей его, да и у него что-то не вдруг ладится… А за моего она ни за что не пойдет, даром что кротка, как овечка, а силком тащить ее из
замка прямо
в когти к коршуну — у меня, кажись, и руки не
поднимутся на такое дело… Дьявол попутал меня взяться за него…
В следующие дни прорыты апроши [Апрош — ров, траншея, подход.] с трех сторон залива,
в котором стоял остров с
замком; на берегу зашевелилась земля;
поднялись сопки, выше и выше; устроены батареи, и началась осада; двадцать дней продолжалась она.
Они обыскали все обширное подземелье и, бросив поиски,
поднялись через другую лестницу
в необитаемую часть
замка.
Кузьма, после этого неожиданного для него самого поцелуя, быстро отскочил от Фимки и также быстро
поднялся по ступеням, отворил дверь и вышел из «волчьей погребице». Тщательно задвинув засов и заперев
замок, он пошел
в людскую избу. Зверская расправа с изменившей ему девушкой, видимо, успокоила его, он был отомщен, а впереди ему предстояла сладость дальнейшего мщения.