Он еще больше ослаб, утратил последнюю энергию. Зимняя оттепель способствовала этому, а голодный желудок усиливал нравственное страдание. Он в сотый раз ощупывал свои пустые карманы, лазил за
подкладку пальто, мечтая разыскать завалившуюся, может быть, монету. Наконец снял ремень, которым был подпоясан, и продал его за семь копеек в съестной лавке.
Неточные совпадения
А сбоку и немного сзади него тяжело шел рослый бритый человек, с толстыми седыми усами, в длинном сером
пальто на красной
подкладке и с желтыми лампасами на широких штанах. Он тоже, как хохол, держал руки за спиной, высоко поднял густые седые брови и смотрел на Павла.
Сановитый и представительный швейцар с молчаливым презрением принял мое мокрое верхнее
пальто с большим изъяном по части
подкладки и молча ткнул пальцем куда-то наверх.
Зачем существуют пестрые пиджаки и скверные осенние
пальто с продырявленной
подкладкой?
А наутро снова надел он генеральское
пальто; и еще два дня мелькала, отражаясь в лужах, красная
подкладка и крутился по улицам величавый призрак, мертвец, церемониальным маршем ищущий могилы.
Одетый в генеральское
пальто с красной
подкладкой, высокий, широкоплечий, воинственный, несущий седую голову немного назад, он два часа величавым призраком кружился по городу — вдоль почерневших от дождя деревянных домишек, вдоль бесконечных заборов и пустырей, мимо магазинов и лавок с продрогшими, низко кланяющимися приказчиками.
И когда он был уже убит и давно похоронен и новый губернатор, молодой, вежливый, окруженный казаками, быстро и весело носился по городу в коляске, — многие вспоминали этот двухнедельный странный призрак, рожденный старым законом: седого человека в генеральском
пальто, шагающего прямо по грязи, его закинутую голову и незрячий взор — и красную шелковую
подкладку, остро блистающую в молчаливых лужах.
Прямо по грязи и по лужам шагал он, блестя в них красной
подкладкой расстегнутого
пальто, прямо пересекал улицы, не замечая ни козырявших городовых, ни экипажей и останавливая их движение; и если бы сверху проследить его ежедневный путь ожидания, то представился бы он причудливым сцеплением прямых и коротких линий, вонзающихся друг в друга, спутывающихся в колючий, болезненно изломанный клубок.
Ваня (в кучерском армячке).
Папаша! кто строил эту дорогу?
Папаша (в
пальто на красной
подкладке).
Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!
Разговор в вагоне...
Она, еще не поднимаясь с кушетки, продолжала издали смотреть на мужа, пока Феня стаскивала с него светло-гороховое очень короткое
пальто, на шелковой полосатой
подкладке. Шляпу, светлую же, он также отдал горничной.
Кроме общей полноты, и лицо раздалось, веки стали краснее, в глазах сложился род усмешки, то ласковой, то плутоватой, полной сознания своей силы и удачи; та же усмешка сообщилась и рту. Прическу он носил ту же; одевался еще франтоватее. На нем поверх летней светлой пары накинуто было светлое же
пальто на полосатой шелковой
подкладке.
Путохин молчит, значит, это правда. Вася в ужасе. Его
пальто, прекрасное
пальто, сшитое из суконного платья покойной матери,
пальто на прекрасной коленкоровой
подкладке, пропито в кабаке! А вместе с
пальто, значит, пропит и синий карандаш, лежавший в боковом кармане, и записная книжка с золотыми буквами «Nota bene»! В книжке засунут другой карандаш с резинкой, и, кроме того, в ней лежат переводные картинки.