Неточные совпадения
—
Поди,
поди к Mariette, — сказала она Сереже, вышедшему было за ней, и стала ходить по соломенному ковру террасы. «Неужели они не простят меня, не
поймут, как это всё не могло быть иначе?» сказала она себе.
— Чудеса, — сказал угольщик, — поди-ка,
пойми ее. Что-то с ней сегодня… такое и прочее.
— Ее нет — вот моя болезнь! Я не болен, я умер: и настоящее мое, и будущее — все умерло, потому что ее нет!
Поди, вороти ее, приведи сюда — и я воскресну!.. А он спрашивает, принял ли бы я ее! Как же ты роман пишешь, а не умеешь
понять такого простого дела!..
— Тварь, а
поди, какое рассуждение имеет!
Понимает, отецкий сын, что в перышке от селедки толку мало. Настась! а Настась!
— Да, поди-ка, и сам-от господь не всегда в силе
понять, где чья вина…
— Тотчас же послать купить в город, Федора иль Алексея, с первым поездом, — лучше Алексея. Аглая,
поди сюда! Поцелуй меня, ты прекрасно прочла, но — если ты искренно прочла, — прибавила она почти шепотом, — то я о тебе жалею; если ты в насмешку ему прочла, то я твои чувства не одобряю, так что во всяком случае лучше бы было и совсем не читать.
Понимаешь? Ступай, сударыня, я еще с тобой поговорю, а мы тут засиделись.
— Да ведь сам-то я разве не
понимаю, Петр Елисеич? Тоже, слава богу, достаточно видали всяких людей и свою темноту видим… А как подумаю, точно сердце оборвется. Ночью просыпаюсь и все думаю… Разве я первый переезжаю с одного места на другое, а вот
поди же ты… Стыдно рассказывать-то!
— Поди-ка,
пойми, — говаривал он, — где у них начинаются либералы и где кончаются обиралы!
— Ну, тоже и ее дело надо
понять, — это дело — скудное, дело зимнее… И собака любит, когда ее гладят, того боле — человек! Баба живет лаской, как гриб сыростью. Ей
поди самой стыдно, а — что делать? Тело просит холи и — ничего боле…
—
Поди сейчас запиши мне для памяти тот разговор, который мы слышали от попов и дворян.
Понимаешь, насчет того, что и время пришло, и что Александр Первый не мог, и что в остзейском крае и сейчас не удается… Одним словом все, все…
— Да вот
поди ж ты… Брехал он что-то такое, да я, признаться, не
поняла. Видишь, какое дело: хибарка эта, вот в которой мы живем, не наша, а помещичья… Ведь мы раньше с Олесей на селе жили, а потом…
Кукушкина.
Поди, Юлинька, поцелуй меня. (Целует ее.) Выйти замуж, мой друг, для девушки велико дело. Вы это после
поймете. Я ведь мать, и мать строгая; с женихом что хочешь делай, я сквозь пальцы буду смотреть, я молчу, мой друг, молчу; а уж с посторонним, нет, шалишь, не позволю!
Поди, Юлинька, сядь на свое место.
—
Поди ж ты! Как будто он ждет чего-то, — как пелена какая-то на глазах у него… Мать его, покойница, вот так же ощупью ходила по земле. Ведь вон Африканка Смолин на два года старше — а поди-ка ты какой! Даже
понять трудно, кто кому теперь у них голова — он отцу или отец ему? Учиться хочет exать, на фабрику какую-то, — ругается: «Эх, говорит, плохо вы меня, папаша, учили…» Н-да! А мой — ничего из себя не объявляет… О, господи!
Он сам,
поди, теперь
понять себя не может… ежели умен стал…
У Григоровых Елпидифор Мартыныч решился на этот раз повести себя немножко сурово и сердито, желая дать им
понять, что его нельзя так третировать: то
поди вон, то пожалуй к нам, — и на первых порах выдержал эту роль; попав сначала случайно в мужской флигель и не найдя там никого, кроме лакея, он строго спросил его...
—
Поди, отдай это письмо князю!.. — начала она приказывать той. — Непременно отдай ему в руки сама и скажешь ему, что это письмо от Елены Николаевны, а что Елизавета Петровна приказала-де вам на словах сказать, чтобы вы очень не беспокоились и пожаловали бы к нам сегодня, —
поняла ты меня?
— Три и есть. Обедать время пришло. Ну, посадили меня, доброго молодця, честь честью. Опять старики с дочкой вместе, нам с молодым хозяином на особицю, да еще, слышь, обоим чашки-те разные. Тут уж мне за беду стало. «Ах вы, говорю, такие не эдакие. Вы не то што меня бракуете, вы и своего-то мужика бракуете». — «А потому, — старуха баит, — и бракуем, што он по Русе ходит, с вашим братом, со всяким поганым народом, нахлебается…» Вот и
поди ты, как они об нас
понимают!
— Поздравляю!.. Слов человеческих начинаешь уж не
понимать!.. — сказал Бегушев. —
Поди, позови ко мне Минодору, она толковей тебя расскажет.
—
Поди,
поди лучше сюда и сядь!.. Сиди и слушай, — начинал голос, — я не пойду за тебя замуж ни за что;
понимаешь: низа что на свете! Пусть мать, пусть сестры, пусть бабушка, пусть все просят, пусть они стоят передо мною на коленях, пускай умрут от горя — я не буду твоей женой… Я сделаю все, все, но твоего несчастья… нет… ни за что! нет, ни за что на свете!
Что ж ты стоишь?.. Слов моих не
понимаешь?
Поди, сломай без всяких ключей все ящики с бумагами Евгении Николаевны и принеси их мне!
— Ну, хорошо. Давай самовар да
поди скажи хозяйке, что я прошу ее на чашку чаю.
Понимаешь?
Заболел раз татарин, пришли к Жилину: «
Поди, полечи». Жилин ничего не знает, как лечить. Пошел, посмотрел, думает: «Авось поздоровеет сам». Ушел в сарай, взял воды, песку, помешал. При татарах нашептал на воду, дал выпить. Выздоровел на его счастье татарин. Стал Жилин немножко
понимать по-ихнему. И которые татары привыкли к нему, — когда нужно, кличут: «Иван, Иван!» — а которые все, как на зверя, косятся.
«Сорок лет служил, — думал он, — и никто меня дураком не назвал, а тут,
поди ты, какие критики нашлись! «Бессознательно!.. Лефректорно! Машинное производство…» Ах ты, чёрт тебя возьми! Да я еще, может быть, больше тебя
понимаю, даром что в твоих университетах не был!»
— Он этого не хочет
понимать: чтоб был обед, только и всего! Сегодня подала солонины — надулся: ты, говорит, не хочешь постараться… Поди-ка сам, постарайся! Придешь в мелочную, лавочник тебе и не отвечает, словно не слышит; сколько обид наглотаешься, чтоб фунт сахару получить.
— А-а… очень приятно! Послушш…
поди ко мне домой и скажи Марье Власьевне, чтоб не сердилась… Я только на часок… к Плюнину спать…
Понимаешь? Спать… объятия Морфея… Шпрехен зи деич, Иван Андреич.
— Чудной такой!.. Деревенской работы совсем не
понимает, робливый. Скажешь:
поди, напой лошадь! — «Она забрыкает!» — Пригони корову! — «Она забодает!»
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая-нибудь дура…
поди сам попробуй… allez vous promener», [Убирайся.] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог
понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
Я чувствовал, что Христос не мог так
понимать слова:
поди и помирись с ним, как они толкуются: «помирись в мыслях».