Неточные совпадения
— Вы найдете опору, ищите ее не во мне, хотя я прошу вас верить в мою
дружбу, — сказала она со вздохом. — Опора наша есть любовь, та любовь, которую Он завещал нам. Бремя Его легко, — сказала она с тем восторженным взглядом, который так знал Алексей Александрович. — Он
поддержит вас и поможет вам.
Это проведала княгиня через князя Б. П.…И твоя Софья страдает теперь вдвойне: и оттого, что оскорблена внутренно — гордости ее красоты и гордости рода нанесен удар, — и оттого, что сделала… un faux pas и, может быть, также немного и от того чувства, которое ты старался пробудить — и успел, а я, по
дружбе к тебе,
поддержал в ней…
— Не смею входить в ваши расчеты, — начала она с расстановкою и ударением, — но, с своей стороны, могу сказать только одно, что
дружба, по-моему, не должна выражаться на одних словах, а доказываться и на деле: если вы действительно не в состоянии будете
поддерживать вашего сына в гвардии, то я буду его содержать, — не роскошно, конечно, но прилично!.. Умру я, сыну моему будет поставлено это в первом пункте моего завещания.
Товарищи восторженно обнялись и с этой минуты сделались неразрывными друзьями.
Дружба их, впрочем, носила особый отпечаток чего-то аскетического. Они дружили для того, чтобы
поддерживать один другого в общем их стремлении уйти от житейских соблазнов к поднявшему их возвышенному идеалу чистой жизни в духе христианского учения.
Таким образом, благородная любовь к просвещению себя, к умственным занятиям
поддерживала для Кольцова отношения
дружбы, даже разрушенные смертью.
А ему так захотелось, поджидая Калерию назад, отвести с ней душу, принять участие в ее планах, всячески
поддержать ее. Этого слишком мало, что он повинился перед нею. Надо было заслужить ее
дружбу.
Такая неизменность
дружбы Виктора Гарина к отставному мужу его сестры имела причиной надежду перехватить у богача Шестова малую толику деньжонок, в которых князь Гарин очень нуждался. Он, тративший баснословные суммы на подарки Пальм-Швейцарской, платил громадные проценты растовщикам Петербурга и Москвы и, буквально, был в отчаянном положении. Страсть его к «божественной» Александре Яковлевне не уменьшалась, а, напротив, росла не по дням, а по часам. Та искусно
поддерживала ее, идя к намеченной ею цели.