Неточные совпадения
«Нет, — до чего же анархизирует людей эта жизнь! Действительно нужна какая-то устрашающая сила, которая поставила бы всех людей на колени, как они стояли на Дворцовой площади пред этим ничтожным
царем. Его бессилие
губит страну, развращает людей, выдвигая вождями трусливых попов».
— Петр Михайлыч! — обратился он с той же просьбой к Годневу. — Не
погубите навеки молодого человека.
Царь небесный заплатит вам за вашу доброту.
Как ни желал Иван Васильевич
погубить Морозова, но просьба его была слишком справедлива.
Царю не захотелось в божьем суде прослыть пристрастным.
Погубив одного из своих соперников, видя рождающееся вновь расположение к себе Ивана Васильевича и не зная, что мельник уже сидит в слободской тюрьме, Басманов сделался еще высокомернее. Он, следуя данным ему наставлениям, смело глядел в очи
царя, шутил с ним свободно и дерзко отвечал на его насмешки.
Не татары, а
царь губит родину!
— Замолчи, отец! — сказал, вставая, Максим, — не возмущай мне сердца такою речью! Кто из тех, кого
погубил ты, умышлял на
царя? Кто из них замутил государство? Не по винам, а по злобе своей сечешь ты боярские головы! Кабы не ты, и
царь был бы милостивее. Но вы ищете измены, вы пытками вымучиваете изветы, вы, вы всей крови заводчики! Нет, отец, не гневи бога, не клевещи на бояр, а скажи лучше, что без разбора хочешь вконец извести боярский корень!
— Благодарю преблагую и пресущест венную троицу, — сказал
царь, подымая очи к небу, — зрю надо мною всемогущий промысел божий, яко в то самое время, когда теснят меня враги мои, даже ближние слуги с лютостью умышляют
погубить меня, всемилостивый бог дарует мне верх и одоление над погаными и славное приращение моих государств! — И, обведя торжествующим взором бояр, он прибавил с видом угрозы: — Аще господь бог за нас, никто же на ны! Имеющие уши слышати да слышат!
И Михеич опять опасливо посмотрел на царских телохранителей, но тот же час подумал про себя: «Эх, тетка их подкурятина! Уж
погублю свою голову, а очищу перед
царем господина моего!»
— Князь Никита Романыч, много есть зла на свете. Не потому люди
губят людей, что одни опричники, другие земские, а потому, что и те и другие люди! Положим, я бы сказал
царю; что ж из того выйдет? Все на меня подымутся, и сам
царь на меня ж опалится!..
Ты в смрадном сердце своем, аки аспид, задумал
погубить меня,
царя твоего, и чернокнижием хотел извести меня, и затем, должно быть, ты в опричнину просился?
— Так, Борис Федорыч, когда ты говоришь, оно выходит гладко, а на деле не то. Опричники
губят и насилуют земщину хуже татар. Нет на них никакого суда. Вся земля от них гибнет! Ты бы сказал
царю. Он бы тебе поверил!
— Вы уже знаете о новой хитрости врагов, о новой пагубной затее, вы читали извещение министра Булыгина о том, что
царь наш будто пожелал отказаться от власти, вручённой ему господом богом над Россией и народом русским. Всё это, дорогие товарищи и братья, дьявольская игра людей, передавших души свои иностранным капиталистам, новая попытка
погубить Русь святую. Чего хотят достигнуть обещаемой ими Государственной думой, чего желают достичь — этой самой — конституцией и свободой?
— Ох, не тем я провинился, сударыня, а гордостью. Гордость
погубила меня, не хуже
царя Навуходоносора. Думал я: не обидел меня господь бог умом-разумом; коли я что решил — стало, так и следует… А тут страх смерти подошел… Вовсе я сбился! Покажу, мол, я напоследках силу да власть свою! Награжу — а они должны по гроб чувствовать… (Харлов вдруг весь всколыхался…) Как пса паршивого выгнали из дому вон! Вот их какова благодарность!
Княгиня. Не могу я нести покорно. Вся жизнь моя была один сын мой, и вы отняли у меня его и
погубили. Не могу я быть спокойна. Я приехала к вам, последняя моя попытка сказать вам, что вы
погубили его, вы и должны спасти его. Поезжайте, добейтесь, чтобы его вы пустили. Поезжайте к начальству, к
царю, к кому хотите. Только вы обязаны это сделать. Если же вы не сделаете этого, я знаю, что я сделаю. Вы мне ответите за это.
Но
царь небес меня хранит и любит,
Всевышний благ: он верно не
погубитСвоей рабы, — за что ж? за разговор!
В то время был один человек — Оройтес. Этот Оройтес был сердит на Поликрата и хотел
погубить его. Вот Оройтес придумал какую хитрость. Написал он Поликрату, что будто персидский
царь Камбиз обидел его и хотел убить и что он будто ушел от него. Оройтес так писал Поликрату: «У меня много богатств, но я не знаю, где мне жить. Прими ты меня к себе с моими богатствами, и тогда мы с тобой сделаемся самые сильные
цари. А если ты не веришь, что у меня много богатств, так пришли кого-нибудь посмотреть».
И Ермак выпалил в дерево, и дерево раскололось, и со всех сторон стали палить казаки. Таузик от страха на колени упал. Ермак и говорит ему: «Ступай же ты к своему
царю Кучуму и скажи ему, что ты видел. Пускай он покоряется, а не покорится, так и его
погубим». И отпустил Таузика.
Силен, могуч, властен и грозен был
царь Иван Васильевич, а медвежатников извести не мог — изводил их саксонский король, а вконец
погубило заведенное недавно общество покровительства всяким животным, опричь человека.
А с другой стороны глядя, Ермий соображал и то, что если он станет всех обличать и со всеми спорить, то войдет он через то всем в остылицу, и другие вельможи обнесут его тогда перед
царем клеветами, назовут изменником государству и
погубят.
— Благодарствуй, Григорий Лукьянович, — начал он подавленным голосом, — что молвил за меня доброе слово перед государем. Не ошибся ты во мне, душу свою не задумаюсь я
погубить за
царя моего…
— Ну, это погодишь… ее я не отдам, да и меча не брошу… Коли своих бил этим мечом — пусть судит меня
царь! Если скажет он, что
губят народ по его указу — поверю… А тебе, Григорий Лукьянович, не верю! Погиб я тогда, не спорю и защищаться не хочу… Да и не жизнь мне, коли в словах твоих хоть доля правды.
—
Царь Петр!.. (После минуты задумчивости.) Так он
погубил ее?
— Карать государь должен за крамолу! — отвечал Грозный, но в голосе его слышались теперь не ярость и гнев, а глубокая скорбь и неуверенность. —
Губить невинных мне,
царю, и в мысль не приходило… Казнить без суда я не приказывал… Ведуний каких-то упорных, не хотевших отвечать, только я велел, за нераскаянность при дознанной виновности, покарать по судебнику за злые дела их…