Неточные совпадения
Десять мешков я сейчас отдам за это монастырю; коли,
говорю, своих не найду, так прихожане за меня сложатся; а сделал это потому, что не вытерпел, вина захотелось!» — «Отчего ж,
говорит, ты не пришел и не сказал мне: я бы тебе дал немного, потому — знаю, что болезнь этакая
с человеком бывает!..» — «Не посмел,
говорю, ваше преподобие!» Однакоже он написал
владыке собственноручное письмо, товарищи они были по академии.
— Позвольте! —
говорил он, отстраняя рабочих
с своей дороги коротким жестом руки, но не дотрагиваясь до них. Глаза у него были прищурены, и взглядом опытного
владыки людей он испытующе щупал лица рабочих. Перед ним снимали шапки, кланялись ему, — он шел, не отвечая на поклоны, и сеял в толпе тишину, смущение, конфузливые улыбки и негромкие восклицания, в которых уже слышалось раскаяние детей, сознающих, что они нашалили.
«Ну, теперь подавайте», —
говорит владыка. Подали две мелкие тарелочки горохового супа
с сухарями, и только что офицер раздразнил аппетит, как
владыка уже и опять встает. «Ну, возблагодаримте, —
говорит, — теперь господа бога по трапезе». Да уж в этот раз как стал читать, так тот молодец не дождался да потихоньку драла и убежал. Рассказывает мне это вчера старик и смеется: «Сей дух, —
говорит, — ничем же изымается, токмо молитвою и постом».
«Не знаю,
говорит, за собой вины, а потому не имею в чем извиняться!» Этим и
владыку ожесточили, да-с!
— Право! — продолжал дьякон. — Вдруг начну, например, рассказывать, что прихожане ходили ко
владыке просить, чтобы меня им в попы поставить, чего даже и сам не желаю; или в другой раз уверяю, будто губернское купечество меня в протодьяконы просят произвесть; а то… — Дьякон оглянулся по чулану и прошептал: — А то один раз брякнул, что будто я в юности был тайно обручен
с консисторского секретаря дочерью! То есть, я вам
говорю, после я себя за это мало не убил, как мне эту мою продерзость стали рассказывать!
Владыка рассмеялись. «Ступай, —
говорят, — игрун и танцун, на свое место», а отцу Маркелу
с дьяконом нос и утерли… но я сим недоволен…
«Другажды, — читаю, пишут отец Маркел, — проходя
с дьяконом случайно вечернею порою мимо дома того же священника отца Иоанна, опять видели, как он со всем своим семейством,
с женою, племянником и
с купно приехавшею к нему на каникулярное время из женской гимназии племянницею, азартно играл в карты, яростно ударяя по столу то кралею, то хлапом, и при сем непозволительно восклицал: „никто больше меня, никто!“» Прочитав сие, взглянул я на преосвященного
владыку и, не дожидаясь его вопроса,
говорю...
Тоже и Кондрат Гаврилыч Савин уважительный человек, а про старуху Матрену Ильинишну и
говорить нечего:
с преосвященным
владыкой в третьем годе как пошла отчитывать по Писанию, только нá, слушай.
Такими простыми мерами, какие мною описаны, княгиня без фраз достигла того, что действительно вошла в народ, или, как нынче
говорят: «слилась
с ним» в одном русле и стояла посреди своих людей именно как
владыка, как настоящая народная княгиня и госпожа…
— Ну так смотрите, —
говорит, — я начинаю, — и он поехал ко
владыке с просьбою, что хочет-де он поусердствовать, на запечатленном ангеле ризу позолотить и венец украсить. Владыко на это ему ни то ни се: ни отказывает, ни приказывает; а Яков Яковлевич не отстает и домогает; а мы уже ждем, что порох огня.
Говорят, это так согласно
с естественной инерцией человека,
с его потребностью отдаваться кому-нибудь беззаветно, поставить для души какой-нибудь образец и
владыку, в воле которого можно бы почивать спокойно.
В досаде на
владыку и желая разменять дело на шутку, чтобы потом уже больше к нему и не возвращаться, он, собственноручно наложив на тарелку свиных котлет, любезно подал их архиерею,
говоря с самою приятною улыбкой...
Она вручила ему письмо к кардиналу и для сведения копию
с писем своих к султану и графу Орлову, не
говоря, что до
владыки Оттоманской империи ее послания не дошли.
— Странник! — возразил цейгмейстер
с обыкновенным жаром и необыкновенным красноречием. — Ты
говоришь о геройстве и величии царей по чувству страха к ним, а не благородного удивления. Всякий
говорил бы так на твоем месте, встретив в первый раз грозного
владыку народа. Простительно тебе так судить в твоем быту. (Вольдемар
с усмешкой негодования взглянул на оратора, как бы хотел сказать: «Не уступлю тебе в высокости чувств и суждений!» — и молчал.)
Вековечкин французов иначе и не называл, как «проклятые», но
владыка смягчал это и в согласии
с Фонвизиным
говорил, что довольно просто внушать, что, «по природе своей сей народ весьма скотиноват и легко зазёвывается».