Неточные совпадения
В столовой
за завтраком сидел Варавка, в синем с золотом китайском халате, в татарской лиловой тюбетейке, — сидел, играя бородой, озабоченно фыркал и
говорил...
И прочие молчали, от лени
говорить после сытного
завтрака.
Говорил за всех Иван Петрович.
Но едва вслед
за тем приносили в девичью
завтрак или обед, матушка призывала которую-нибудь из девушек (даже перед ними она уже не скрывалась) и
говорила...
Сидели однажды в «Славянском базаре»
за завтраком два крупных афериста. Один другому и
говорит...
К Бубнову переходили после делового
завтрака от Лопашова и «Арсентьича», если лишки
за галстук перекладывали, а от Бубнова уже куда угодно, только не домой. На неделю разгул бывал. Много было таких загуливающих типов. Один, например, пьет мрачно по трактирам и притонам, безобразничает и
говорит только одно слово...
— Извините, господа, —
говорил Евгений Константиныч, усаживаясь
за завтрак из холодной дичи. — Мы еще успеем. А где у меня Brunehaut?
Даже встречаясь с мужем
за завтраком и обедом, она редко обращала к нему речь и не переставая
говорила с гувернанткой (когда Верочке минуло шесть лет, то наняли в дом и англичанку, в качестве гувернантки) и бонной.
— Пойдемте — вот сюда, — сказала она ему, закинув раскрытый зонтик
за плечо. — Я в здешнем парке как дома: поведу вас по хорошим местам. И знаете что (она часто употребляла эти два слова): мы с вами не будем
говорить теперь об этой покупке; мы о ней после
завтрака хорошенько потолкуем; а вы должны мне теперь рассказать о себе… чтобы я знала, с кем я имею дело. А после, если хотите, я вам о себе порасскажу. Согласны?
Елена Андреевна. А вы, Иван Петрович, опять вели себя невозможно. Нужно было вам раздражать Марию Васильевну,
говорить о perpetuum mobile! И сегодня
за завтраком вы опять спорили с Александром. Как это мелко!
Всю дорогу до «Щербаков» и сидя вдвоем
за ранним
завтраком еще в пустой почти зале он
говорил — и я в первый раз в жизни был очарован таким человеком и таким разговором. Впрочем, я молчал и, кажется, только единственный вопрос и предложил...
Свояченица уезжает ни с чем. Я смело сказал,
говоря с ней, что не сделаю первого шага, но как она уехала, и я вышел и увидел детей жалких, испуганных, я уже готов делать первый шаг. И рад бы его сделать, но не знаю как. Опять хожу, курю, выпиваю
за завтраком водки и вина и достигаю того, чего бессознательно желаю: не вижу глупости, подлости своего положения.
«Так и быть, —
говорил он, — пусть прогневается на меня Николай Иваныч (главный надзиратель), когда, воротясь, узнает об этом; правда, он ни
за что бы не позволил, но я уж беру все на свою ответственность, только, пожалуйста, привезите его завтра к семи часам, прямо к
завтраку».
— Слушай меня, ты, жулябия! Вижу, что деньги мои ты зажилил. Начнем счет снова. Ну, вот я тебе
говорю: утренняя булка две копейки, вечерняя — копейка,
завтрак — три копейки, второе блюдо
за обедом — две, третье — три. Когда хочу — тогда спрашиваю. Согласен? И это пусть будет
за проценты. А два рубля отдашь потом.
— Очень приятно встретиться… В теперешнее время забывают нас, старых артистов, и тем более отрадно… Нет, нет, благодарствуйте, от
завтрака я откажусь… Но если вы уже так настаиваете, то разве одну только м-маленькую рюмочку водки…
за компанию. Только уговор: расчет по-американски, каждый
за себя… Merci. Ваше здоровье!.. Пожалуйста, не беспокойтесь, мне отлично сидеть. Благодарю вас, коллега, благодарю, —
говорил он покровительственным баском, пожимая с фамильярной лаской руку фельетониста выше локтя.
В десять часов нас повели в церковь — слушать часы и обедню. Уроков не полагалось целую неделю, но никому и в голову не приходило шалить или дурачиться — все мы были проникнуты сознанием совершающегося в нас таинства. После
завтрака Леночка Корсак пришла к нам с тяжелой книгой Ветхого и Нового завета и читала нам до самого обеда. Обед наш состоял в этот день из жидких щей со снетками, рыбьих котлет с грибным соусом и оладий с патокой.
За обедом сидели мы необычайно тихо,
говорили вполголоса.
Утром Сергей, как ни в чем не бывало, засел
за книги.
За завтраком он был молчалив и сконфуженно смотрел в тарелку. На него внимательно поглядывали украдкою, но никто не
говорил о случившемся.
Из передней, где Тася сняла свое меховое пальтецо, она прошла в гостиную с двумя арками, сквозь которые виднелась большая столовая. Стол накрыт был к
завтраку, приборов на шестнадцать. Гостиная с триповой мебелью, ковром, лампой, картинами и столовая с ее простором и иностранной чистотой нравились Тасе. Пирожков
говорил ей, что живет совершенно, как в Швейцарии, в каком-нибудь"пансионе", завтракает и обедает
за табльдотом, в обществе иностранцев, очень доволен кухней.
— Не принимай — твоя воля. Ну, хорошо, я — прожженная кокетка, хищница — под стать Элиодору Пятову, бездушная актерка! Так ведь? Но что же я такое сделала? Познакомил меня с Пятовым ты… Ты и привез меня к нему. Он помог мне попасть на курсы. Я ему
за это благодарна. Да, благодарна. Вот мое настоящее призвание, а не курсы истории или ботаники. Тайно от тебя я к нему не бегала. Я тебе
говорила про тот
завтрак.
Говорила или нет? — почти гневно крикнула Надя, подняв голову. Он не ответил.
Но в этот день,
за долгим и скучным
завтраком, решил, что сегодня же
поговорит.