Неточные совпадения
На веранде одного дома сидели две или три девицы и прохаживался высокий, плотный мужчина, с проседью. «Вон и мистер Бен!» — сказал Вандик. Мы
поглядели на мистера Бена, а он на нас. Он продолжал ходить, а мы поехали
в гостиницу — маленький и дрянной домик с большой, красивой верандой. Я тут и остался. Вечер был тих. С
неба уже сходил румянец. Кое-где прорезывались звезды.
На другой день, 24-го числа,
в Рождественский сочельник, погода была великолепная: трудно забыть такой день.
Небо и море — это одна голубая масса; воздух теплый, без движения. Как хорош Нагасакский залив! И самые Нагасаки, облитые солнечным светом, походили на что-то путное. Между бурыми холмами кое-где ярко зеленели молодые всходы нового посева риса, пшеницы или овощей.
Поглядишь к морю — это бесконечная лазоревая пелена.
Кнут несколько раз взвизгнул
в воздухе и шлепнул по мокрым бокам коня. После этого пристяжка, казалось, поняла цену добродетели, и ямщик успокоился. Он
поглядел на
небо и, широко взмахнувши по воздуху кнутовищем, как бы погоняя тучи, сказал...
К вечеру океан подергивался темнотой,
небо угасало, а верхушки волны загорались каким-то особенным светом… Матвей Дышло заметил прежде всего, что волна, отбегавшая от острого корабельного носа, что-то слишком бела
в темноте, павшей давно на
небо и на море. Он нагнулся книзу,
поглядел в глубину и замер…
Поглядев на звезды, на Стожары, поднявшиеся уже на половину
неба, Хаджи-Мурат рассчитал, что было далеко за полночь и что давно уже была пора ночной молитвы. Он спросил у Ханефи кумган, всегда возимый с собой
в сумах, и, надев бурку, пошел к воде.
Кожемякин поднялся, не желая — зевнул,
поглядел вдоль улицы,
в небо, уже начинавшее краснеть, на чёрные холмы за городом и нехотя ушёл.
Наконец он улыбнулся,
поглядел ввepx на
небо и, кладя псалтирь
в карман, сказал...
Человек с бакенбардами сунул руки
в карманы, расставил ноги и стал похож на открытые ножницы. Рыжий вынул золотые часы, большие, как маятник стенных часов,
поглядел на них,
в небо и вдоль палубы, потом начал свистать, раскачивая часы и притопывая ногою.
Здесь, чай, и днем-то всегда сумерки, а теперь… — он поднял глаза кверху — ни одной звездочки на
небе,
поглядел кругом — все темно: направо и налево сплошная стена из черных сосен, и кой-где высокие березы, которые, несмотря на темноту, белелись, как мертвецы
в саванах.
— Она одна, — произнес с чувством Бер, — и мы с тобою будем одиноки. Всегда вот
в этот час, когда она одна становится на
небе, я стану на нее смотреть и думать о тебе; проснись и ты тогда и тоже
погляди, и трое одиноких будем вместе.
— Не убавится и не прибудет силы солнца от того, как ты, Гришуха,
в небо поглядишь; не беспокойся об этом, милый!
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном
небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела
А нынче…..
погляди в окно...
— Вот так штука! — сказал мельник
в раздумьи и со страхом
поглядел на
небо, с которого месяц действительно светил изо всей мочи.
Небо было чисто, и только между луною и лесом, что чернелся вдали за речкой, проворно летело небольшое облачко, как темная пушинка. Облако, как облако, но вот что показалось мельнику немного странно: кажись, и ветру нет, и лист на кустах стоит — не шелохнется, как заколдованный, а облако летит, как птица и прямо к городу.
Семён, подняв ружьё дулом
в небо, наклонился вперёд,
поглядел.
Пастух ответил не сразу. Он опять
поглядел на
небо и
в стороны, подумал, поморгал глазами… По-видимому, своим словам придавал он немалое значение и, чтобы усугубить им цену, старался произносить их врастяжку, с некоторою торжественностью. Выражение лица его было старчески острое, степенное и, оттого, что нос был перехвачен поперек седлообразной выемкой и ноздри глядели кверху, казалось хитрым и насмешливым.
Поглядел вверх, — звезды высоко на
небе блестят; и над самою ямой, как у кошки, у Дины глаза
в темноте светятся. Нагнулась она лицом на край ямы и шепчет: «Иван, Иван!» — а сама руками у лица все машет, — что «тише, мол».
Кузьма
поглядел на образ, на
небо, на деревья, как бы ища бога, и выражение ужаса перекосило его лицо. Под влиянием лесной тишины, суровых красок образа и бесстрастия Ефрема,
в которых было мало обыденного и человеческого, он почувствовал себя одиноким, беспомощным, брошенным на произвол страшного, гневного бога. Он забежал вперед Ефрема и стал глядеть ему
в глаза, как бы желая убедиться, что он не один.
— Да, коли бы это так было! — сказал он. Выходя из парома, он
поглядел на
небо, на которое указывал ему Пьер, и
в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное
небо, которое он видел, лежа на аустерлицком поле, и что-то давно заснувшее, что-то лучшее, что было
в нем, вдруг радостно и молодо проснулось
в его душе».
Горизонт, прежде резко очерченный, затянулся на юге мутною мглою и стал сливаться с
небом. Потянуло влажною прохладою. Токарев
в волнении
поглядел вдаль: пройдет полчаса — и жуткое очарование ночи исчезнет.
Только спустя неделю, когда он
в халатишке, поддерживаемый Павлом, подошел к окну,
поглядел на пасмурное весеннее
небо и прислушался к неприятному стуку старых рельсов, которые провозили мимо, сердце его сжалось от боли, он заплакал и припал лбом к оконной раме.
Мещанин Михаил Петров Зотов, старик лет семидесяти, дряхлый и одинокий, проснулся от холода и старческой ломоты во всем теле.
В комнате было темно, но лампадка перед образом уже не горела. Зотов приподнял занавеску и
поглядел в окно. Облака, облегавшие
небо, начинали уже подергиваться белизной, и воздух становился прозрачным, — стало быть, был пятый час, не больше.
Где-то за церковью запели великолепную печальную песню. Нельзя было разобрать слов и слышались одни только голоса: два тенора и бас. Оттого, что все прислушались, во дворе стало тихо-тихо… Два голоса вдруг оборвали песню раскатистым смехом, а третий, тенор, продолжал петь и взял такую высокую ноту, что все невольно посмотрели вверх, как будто голос
в высоте своей достигал самого
неба. Варвара вышла из дому и, заслонив глаза рукою, как от солнца,
поглядела на церковь.
Павел Сергеич
поглядел в окно на звездное
небо, крякнул и пошел
в гостиную.
— Однако пойдем садиться, — прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он
поглядел на
небо, на которое указал ему Пьер, и
в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное
небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что-то давно заснувшее, что-то лучшее что́ было
в нем, вдруг радостно и молодо проснулось
в его душе.
Отец Савелий поставил точку, засыпал страницу песком и, тихо ступая ногами, обутыми
в одни белевые носки, начал ходить по полу, стараясь ни малейшим звуком не потревожить сна протопопицы. Он приподнял шторку у окна и,
поглядев за реку, увидел, что
небо закрыто черными тучами и капают редкие капли дождя. Постояв у окна, он еще припомнил нечто и вместо того, чтобы лечь
в постель, снова сел и начал выводить своим круглым почерком...
Глубоко вздохнув, Юра
поглядел на
небо — оно совсем высоко — и тихими шагами направился
в обход праздника, всех его смутных границ, возможностей и далей.