Была бы она дама и неглупая, а уж добрая, так очень добрая; но здравого смысла у ней как-то мало было; о хозяйстве и не спрашивай: не понимала ли она, или не хотела ничем заняться, только даже обедать приказать не в состоянии была; деревенскую жизнь терпеть не могла; а рядиться, по гостям ездить, по городам бы жить или этак года бы, например, через два съездить в Москву, в Петербург, и прожить там тысяч десять —
к этому в начальные годы замужества была неимоверная страсть; только этим и
бредила; ну, а брат, как человек расчетливый, понимал так, что в одном отношении он привык уже
к сельской жизни; а другое и то, что как там ни толкуй, а в городе все втрое или вчетверо выйдет против
деревни; кроме того, усадьбу оставить, так и доход с именья будет не тот.
Встал и медленными шагами пошел
к речке, что протекала возле погоста. Зачерпнул ведра, принес
к могиле и полил зеленый дерн и любимые покойницей алые цветики, пышно распустившие теперь нежные пахучие свои головки на ее могилке… Опять сходил на речку, принес ведра белоснежного кремнистого песку берегóвого и, посыпав им кругом могилы, тихо
побрел задами в
деревню.
Подъезжая
к церкви и потом выслушивая квартирьера, он ждал каждую секунду, что из-за ограды покажется верховой и пригласит офицеров
к чаю, но… доклад квартирьеров кончился, офицеры спешились и
побрели в
деревню, а верховой не показывался…