Неточные совпадения
Скорым шагом удалялся он прочь от
города, а за ним, понурив головы и едва поспевая, следовали обыватели. Наконец
к вечеру он пришел. Перед глазами его расстилалась совершенно ровная низина, на поверхности которой не замечалось ни одного бугорка, ни одной впадины. Куда ни обрати взоры — везде гладь, везде ровная скатерть, по которой можно шагать до бесконечности. Это был тоже
бред, но
бред точь-в-точь совпадавший с тем
бредом, который гнездился в его голове…
В груди у Половодова точно что жгло, язык пересох, снег попадал ему за раскрытый воротник шубы, но он ничего не чувствовал, кроме глухого отчаяния, которое придавило его как камень. Вот на каланче пробило двенадцать часов… Нужно было куда-нибудь идти; но куда?..
К своему очагу, в «Магнит»? Пошатываясь, Половодов, как пьяный,
побрел вниз по Нагорной улице. Огни в домах везде были потушены; глухая осенняя ночь точно проглотила весь
город. Только в одном месте светил огонек… Половодов узнал дом Заплатиной.
День прошел благополучно, но в ночь Маша занемогла. Послали в
город за лекарем. Он приехал
к вечеру и нашел больную в
бреду. Открылась сильная горячка, и бедная больная две недели находилась у края гроба.
И, посмеиваясь и покачиваясь,
побрел он с нею
к своему возу, а наш парубок отправился по рядам с красными товарами, в которых находились купцы даже из Гадяча и Миргорода — двух знаменитых
городов Полтавской губернии, — выглядывать получшую деревянную люльку в медной щегольской оправе, цветистый по красному полю платок и шапку для свадебных подарков тестю и всем, кому следует.
А
город — живет и охвачен томительным желанием видеть себя красиво и гордо поднятым
к солнцу. Он стонет в
бреду многогранных желаний счастья, его волнует страстная воля
к жизни, и в темное молчание полей, окруживших его, текут тихие ручьи приглушенных звуков, а черная чаша неба всё полнее и полней наливается мутным, тоскующим светом.
Другому господь бог залишнюю телушку послал; вот и
бредет он
к управляющему: «Деньги, мол, понадобились, батюшка, соблаговолите отпустить в
город кой-что продать; надо, вишь, обзавестись тем да другим по хозяйству».
Была бы она дама и неглупая, а уж добрая, так очень добрая; но здравого смысла у ней как-то мало было; о хозяйстве и не спрашивай: не понимала ли она, или не хотела ничем заняться, только даже обедать приказать не в состоянии была; деревенскую жизнь терпеть не могла; а рядиться, по гостям ездить, по
городам бы жить или этак года бы, например, через два съездить в Москву, в Петербург, и прожить там тысяч десять —
к этому в начальные годы замужества была неимоверная страсть; только этим и
бредила; ну, а брат, как человек расчетливый, понимал так, что в одном отношении он привык уже
к сельской жизни; а другое и то, что как там ни толкуй, а в
городе все втрое или вчетверо выйдет против деревни; кроме того, усадьбу оставить, так и доход с именья будет не тот.
Он вышел из больницы и
побрел по улице
к полю. В сером тумане моросил мелкий, холодный дождь, было грязно.
Город остался назади. Одинокая ива у дороги темнела смутным силуэтом, дальше везде был сырой туман. Над мокрыми жнивьями пролетали галки.
Догадки, построенные на сообщении слуг о бессвязном
бреде настоящего хозяина заимки, с которыми мы познакомили наших читателей, не могли удовлетворить любознательность окрестных жителей и жителей
города К.