Неточные совпадения
Это было в конце февраля. Зима, затруднявшая военные распоряжения, проходила, и наши генералы готовились
к дружному содействию. Пугачев все еще стоял под Оренбургом. Между тем около его отряды соединялись и со всех сторон приближались
к злодейскому гнезду. Бунтующие
деревни при виде наших войск приходили в повиновение; шайки разбойников везде
бежали от нас, и все предвещало скорое и благополучное окончание.
Да, было нечто явно шаржированное и кошмарное в том, как эти полоротые бородачи, обгоняя друг друга,
бегут мимо деревянных домиков, разноголосо и крепко ругаясь, покрикивая на ошарашенных баб, сопровождаемые их непрерывными причитаниями, воем. Почти все окна домов сконфуженно закрыты, и, наверное, сквозь запыленные стекла смотрят на обезумевших людей
деревни привыкшие
к спокойной жизни сытенькие женщины, девицы, тихие старички и старушки.
Только когда приезжал на зиму Штольц из
деревни, она
бежала к нему в дом и жадно глядела на Андрюшу, с нежной робостью ласкала его и потом хотела бы сказать что-нибудь Андрею Ивановичу, поблагодарить его, наконец, выложить пред ним все, все, что сосредоточилось и жило неисходно в ее сердце: он бы понял, да не умеет она, и только бросится
к Ольге, прильнет губами
к ее рукам и зальется потоком таких горячих слез, что и та невольно заплачет с нею, а Андрей, взволнованный, поспешно уйдет из комнаты.
Бежать к тетке, взять Ольгу за руку и сказать: «Вот моя невеста!» — да не готово ничего, ответа из
деревни нет, денег нет, квартиры нет!
Когда идет по
деревне, дети от нее без ума: они, завидя ее,
бегут к ней толпой, она раздает им пряники, орехи, иного приведет
к себе, умоет, возится с ними.
Когда наша шлюпка направилась от фрегата
к берегу, мы увидели, что из
деревни бросилось
бежать множество женщин и детей
к горам, со всеми признаками боязни. При выходе на берег мужчины толпой старались не подпускать наших
к деревне, удерживая за руки и за полы. Но им написали по-китайски, что женщины могут быть покойны, что русские съехали затем только, чтоб посмотреть берег и погулять. Корейцы уже не мешали ходить, но только старались удалить наших от
деревни.
В отдаленье темнеют леса, сверкают пруды, желтеют
деревни; жаворонки сотнями поднимаются, поют, падают стремглав, вытянув шейки торчат на глыбочках; грачи на дороге останавливаются, глядят на вас, приникают
к земле, дают вам проехать и, подпрыгнув раза два, тяжко отлетают в сторону; на горе, за оврагом, мужик пашет; пегий жеребенок, с куцым хвостиком и взъерошенной гривкой,
бежит на неверных ножках вслед за матерью: слышится его тонкое ржанье.
Круглые, низкие холмы, распаханные и засеянные доверху, разбегаются широкими волнами; заросшие кустами овраги вьются между ними; продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи; от
деревни до
деревни бегут узкие дорожки; церкви белеют; между лозниками сверкает речка, в четырех местах перехваченная плотинами; далеко в поле гуськом торчат драхвы; старенький господский дом со своими службами, фруктовым садом и гумном приютился
к небольшому пруду.
После этого она
бежала с Рогожиным; потом вы жили с ней в
деревне какой-то или в городе, и она от вас ушла
к кому-то.
Детям запретили даже и встречаться с нею, но они бегали потихоньку
к ней в стадо, довольно далеко, почти в полверсте от
деревни; они носили ей гостинцев, а иные просто прибегали для того, чтоб обнять ее, поцеловать, сказать: «Je vous aime, Marie!» [«Я вас люблю, Мари!» (фр.)] и потом стремглав
бежать назад.
Она первая ее и выдала на позор: когда в
деревне услышали, что Мари воротилась, то все
побежали смотреть Мари, и чуть не вся
деревня сбежалась в избу
к старухе: старики, дети, женщины, девушки, все, такою торопливою, жадною толпой.
Самое большое, чем он мог быть в этом отношении, это — пантеистом, но возвращение его в
деревню, постоянное присутствие при том, как старик отец по целым почти ночам простаивал перед иконами, постоянное наблюдение над тем, как крестьянские и дворовые старушки с каким-то восторгом
бегут к приходу помолиться, — все это, если не раскрыло в нем религиозного чувства, то, по крайней мере, опять возбудило в нем охоту
к этому чувству; и в первое же воскресенье, когда отец поехал
к приходу, он решился съездить с ним и помолиться там посреди этого простого народа.
С горы спускается деревенское стадо; оно уж близко
к деревне, и картина мгновенно оживляется; необыкновенная суета проявляется по всей улице; бабы выбегают из изб с прутьями в руках, преследуя тощих, малорослых коров; девчонка лет десяти, также с прутиком,
бежит вся впопыхах, загоняя теленка и не находя никакой возможности следить за его скачками; в воздухе раздаются самые разнообразные звуки, от мычанья до визгливого голоса тетки Арины, громко ругающейся на всю
деревню.
Курзал прибодряется и расцвечивается флагами и фонарями самых причудливых форм и сочетаний; лужайки около него украшаются вычурными цветниками, с изображением официальных гербов; армия лакеев стоит, притаив дыхание, готовая по первому знаку ринуться вперед; в кургаузе, около источников, появляются дородные вассерфрау 12; всякий частный дом превращается в Privat-Hotel, напоминающий невзрачную провинциальную русскую гостиницу (
к счастию, лишенную клопов), с дерюгой вместо постельного белья и с какими-то нелепыми подушками, которые расползаются при первом прикосновении головы; владельцы этих домов, зимой ютившиеся в конурах ради экономии в топливе, теперь переходят в еще более тесные конуры ради прибытка; соседние
деревни, не покладывая рук, доят коров, коз, ослиц и щупают кур; на всяком перекрестке стоят динстманы, пактрегеры 13 и прочий подневольный люд, пришедший с специальною целью за грош продать душу; и тут же рядом ржут лошади, ревут ослы и без оглядки
бежит жид, сам еще не сознавая зачем, но чуя, что из каждого кармана пахнет талером или банковым билетом.
— Нет, вы погодите, чем еще кончилось! — перебил князь. — Начинается с того, что Сольфини
бежит с первой станции. Проходит несколько времени — о нем ни слуху ни духу. Муж этой госпожи уезжает в
деревню; она остается одна… и тут различно рассказывают: одни — что будто бы Сольфини как из-под земли вырос и явился в городе, подкупил людей и пробрался
к ним в дом; а другие говорят, что он писал
к ней несколько писем, просил у ней свидания и будто бы она согласилась.
К ощущениям холода, пустоты и постоянного ровного страха свелась жизнь шайки, и с каждым днем таяла она в огне страданий: кто
бежал к богатому и сильному, знающемуся с полицией Соловью, кто уходил в
деревню, в город, неизвестно куда.
Под крупным дождем ребятишки
бежалиБосые
к деревне своей…
В визовых губерниях отлично делают бураки, от самых крошечных до огромных, и употребляют их преимущественно для собирания ягод] в руках, вскочила на ноги и ударилась
бежать вниз по речке
к деревне…
Обманув Катю, что я пойду гулять, я
побежала наверх, достала все свои деньги (их было очень мало, но все, что у меня было) и, перекрестившись, пошла одна через террасу и сад на
деревню к избе Семена.
И пока я спал, мы с Селиваном были в самом приятном согласии: у нас с ним открывались в лесу разные секретные норки, где у нас было напрятано много хлеба, масла и теплых детских тулупчиков, которые мы доставали,
бегом носили
к известным нам избам по
деревням, клали на слуховое окно, стучали, чтобы кто-нибудь выглянул, и сами убегали.
На Успенье, в одиннадцатом часу вечера, девушки и парни, гулявшие внизу на лугу, вдруг подняли крик и визг и
побежали по направлению
к деревне; и те, которые сидели наверху, на краю обрыва, в первую минуту никак не могли понять, отчего это.
Свет луны померк, и уже вся
деревня была охвачена красным, дрожащим светом; по земле ходили черные тени, пахло гарью; и те, которые
бежали снизу, все запыхались, не могли говорить от дрожи, толкались, падали и, с непривычки
к яркому свету, плохо видели и не узнавали друг друга. Было страшно. Особенно было страшно то, что над огнем, в дыму, летали голуби и в трактире, где еще не знали о пожаре, продолжали петь и играть на гармонике как ни в чем не бывало.
Повернули назад в
деревню, и, пока шли, Лычков-сын всё время бил себя кулаком по груди и кричал, и Володька тоже кричал, повторяя его слова. А в
деревне между тем около породистого бычка и лошадей собралась целая толпа. Бычок был сконфужен и глядел исподлобья, но вдруг опустил морду
к земле и
побежал, выбрыкивая задними ногами; Козов испугался и замахал на него палкой, и все захохотали. Потом скотину заперли и стали ждать.
Никита в это время отвязал от тумбы лошадь; они с приемным отцом уселись в сани и поехали. До их
деревни было верст пятнадцать. Лошаденка бойко
бежала, взбивая копытами
к омья снега, которые на лету рассыпались, обдавая Никиту. А Никита улегся около отца, завернувшись в армяк, и молчал. Старик раза два заговорил с ним, но он не ответил. Он точно застыл и смотрел неподвижно на снег, как будто ища в нем точку, забытую им в комнатах присутствия.
Платонов. У него на груди висит большая золотая цепь! Догони его и сними! Живей! (Стучит ногами.) Скорей, а то не догонишь! Он
бежит теперь
к деревне, как сумасшедший!
Да справившись, выбрал ночку потемнее и пошел сам один в
деревню Поромову, прямо
к лохматовской токарне. Стояла она на речке, в поле, от
деревни одаль. Осень была сухая. Подобрался захребетник
к токарне, запалил охапку сушеной лучины да и сунул ее со склянкой скипидара через окно в груду стружек. Разом занялась токарня… Не переводя духу, во все лопатки пустился
бежать Карп Алексеич домой, через поле, через кочки, через болота… А было то дело накануне постного праздника Воздвиженья Креста Господня.
Была раз гроза сильная, и дождь час целый как из ведра лил. И помутились все речки, где брод был, там на три аршина вода пошла, камни ворочает. Повсюду ручьи текут, гул стоит по горам. Вот как прошла гроза, везде по
деревне ручьи
бегут. Жилин выпросил у хозяина ножик, вырезал валик, дощечки, колесо оперил, а
к колесу на двух концах кукол приделал.
Хорошо знала она местность. Выбежав на широкий двор, бросилась было
к воротам, но в зачинавшемся уже рассвете увидала, что там на лавочке сидит караульный… В сад
побежала, там ни души. Она дальше и дальше.
Бежит, не переводя духа, и назади сада, вблизи Кириллиной пасеки, перелезает через невысокий плетень, а потом по задам возле длинного ряда крестьянских овинов
бежит к попу на край
деревни. На него одного вся надежда ее. Подбежав
к дому отца Прохора, она крепко постучалась в окно.
Побежали годы… Овдовевший Андрей все силы своей любви
к жене перенес на девочку… Выписана была его мать из
деревни для ухода за внучкой, и под ее призором росла и хорошела, что белый цветик в поле, хорошенькая девочка Наташа.
Они сидели на скамеечке под распускающимися тополями, у крыльца белого домика немца-колониста. Над приазовскими степями голубело бодрое утро, частые темно-синие волны быстро
бежали из морской дали
к берегу. По
деревне синели дымки бивачных костров, и приятно пахло гарью.
Вера Игнатьевна. Как никто — а прислуга? Ты посмотри сейчас, что на кухне делается. Сюда-то боятся идти; Саша уж за дворником хотела
бежать, да я ее не пустила: куда, говорю, дура, тебе это послышалось! Завтра же
к отцу в
деревню уеду, завтра же! Всегда я тебе говорила, Горя, что она плохая женщина…
Вышла Анютка из избы и давай бог ноги куда глаза глядят. Всю ночь по лесу путалась, а утром выбралась на опушку и
побежала по дороге. Дал бог, повстречался ей писарь Егор Данилыч, царство небесное. Шел он с удочками рыбу ловить. Рассказала ему Анютка всё дочиста. Он скорей назад — до рыбы ли тут? — в
деревню, собрал мужиков и — айда
к леснику!
Делать было нечего. Мы повернули назад и пошли,
к деревне. Солдат
бегом нагнал нас.
Иван Васильевич стоял в
деревне Кольцове, откуда мог видеть Тверь как на ладони. Явился
к нему Хабар-Симской за повелением. Он знал, что Михайло Борисович, дрожа за свою безопасность, а более — молодой супруги своей, внучки короля польского Казимира, собирается в следующую ночь
бежать из городка. Хабар брался захватить их и в этом деле отдавал голову свою порукой.
Кутузов между тем подошел
к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую
бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная, блестящая свита окружила главнокомандующего.
Тараска Резунов, малый лет двенадцати, в полушубке, но босой, в картузе, на пегой кобыле с мерином в поводу и таким же пегим, как мать, стригуном, обогнал всех и поскакал в гору
к деревне. Черная собака весело
бежала впереди лошадей, оглядываясь на них. Пегий сытый стригун сзади взбрыкивал своими белыми в чулках ногами то в ту, то в другую сторону. Тараска подъехал
к избе, слез, привязал лошадей у ворот и вошел в сени.