Неточные совпадения
Бежит лакей с салфеткою,
Хромает: «Кушать подано!»
Со всей своею свитою,
С детьми и приживалками,
С кормилкою и нянькою,
И с белыми собачками,
Пошел помещик завтракать,
Работы осмотрев.
С реки из лодки грянула
Навстречу барам музыка,
Накрытый стол белеется
На самом берегу…
Дивятся наши странники.
Пристали к Власу: «Дедушка!
Что
за порядки чудные?
Что
за чудной
старик...
Она хотела что-то сказать, но голос отказался произнести какие-нибудь звуки; с виноватою мольбой взглянув на
старика, она быстрыми легкими шагами пошла на лестницу. Перегнувшись весь вперед и цепляясь калошами о ступени, Капитоныч
бежал за ней, стараясь перегнать ее.
…Он
бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут. Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому
старику с седою бородой, который качает головой и осуждает все это. Одна баба берет его
за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять
бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться.
Самгин осторожно выглянул
за угол; по площади все еще метались трое людей, мальчик оторвался от
старика и
бежал к Александровскому училищу, а
старик, стоя на одном месте, тыкал палкой в землю и что-то говорил, — тряслась борода.
Напрасно
старик искал утешения в сближении с женой и Верочкой. Он горячо любил их, готов был отдать
за них все, но они не могли ему заменить одну Надю. Он слишком любил ее, слишком сжился с ней, прирос к ней всеми старческими чувствами, как старый пень, который пускает молодые
побеги и этим протестует против медленного разложения. С кем он теперь поговорит по душе? С кем посоветуется, когда взгрустнется?..
Сучок
побежал за шестом. Во все время моего разговора с бедным
стариком охотник Владимир поглядывал на него с презрительной улыбкой.
— Дурак! Сейчас закроют библиотеку, — крикнул брат и, выдернув книгу,
побежал по улице. Я в смущении и со стыдом последовал
за ним, еще весь во власти прочитанного, провожаемый гурьбой еврейских мальчишек. На последних, торопливо переброшенных страницах передо мной мелькнула идиллическая картина: Флоренса замужем. У нее мальчик и девочка, и… какой-то седой
старик гуляет с детыми и смотрит на внучку с нежностью и печалью…
Из всех бегавших, с которыми мне приходилось говорить, только один больной
старик, прикованный к тачке
за многократные
побеги, с горечью упрекнул себя
за то, что бегал, но при этом называл свои
побеги не преступлением, а глупостью: «Когда помоложе был, делал глупости, а теперь страдать должен».
Один из них,
старик 60 лет, прикован
за побеги, или, как сам он говорит, «
за глупости».
Сие видя, барские сыновья перестали сечь
старика и
побежали за ними в погоню.
Старик молча поклонился и
побежал за ключами. Пока он бегал, ямщик сидел неподвижно, сбочась и поглядывая на запертую дверь; а лакей Лаврецкого как спрыгнул, так и остался в живописной позе, закинув одну руку на козлы.
Старик принес ключи и, без всякой нужды изгибаясь, как змея, высоко поднимая локти, отпер дверь, посторонился и опять поклонился в пояс.
Федорка предчувствовала беду и заблаговременно исчезла.
Старик Коваль без шапки
побежал прямо на покос к Никитичу.
За ним
бежала Ганна, боявшаяся, что в сердцах
старик изувечит Федорку. Но она задохлась на полдороге. Коваль прибежал к Никитичу, как сумасшедший.
— А!
за овинами… боже мой!.. Смотри, Нарцис… ах боже… — и
старик побежал рысью по мосту вдогонку
за Гловацким, который уже шагал на той стороне реки, наискось по направлению к довольно крутому спиралеобразному спуску.
И старший рабочий, с рыжей бородой, свалявшейся набок, и с голубыми строгими глазами; и огромный парень, у которого левый глаз затек и от лба до скулы и от носа до виска расплывалось пятно черно-сизого цвета; и мальчишка с наивным, деревенским лицом, с разинутым ртом, как у птенца, безвольным, мокрым; и
старик, который, припоздавши,
бежал за артелью смешной козлиной рысью; и их одежды, запачканные известкой, их фартуки и их зубила — все это мелькнуло перед ним неодушевленной вереницей — цветной, пестрой, но мертвой лентой кинематографа.
— И не пожалела ты его, Нелли! — вскричал я, когда мы остались одни, — и не стыдно, не стыдно тебе! Нет, ты не добрая, ты и вправду злая! — и как был без шляпы, так и
побежал я вслед
за стариком. Мне хотелось проводить его до ворот и хоть два слова сказать ему в утешение. Сбегая с лестницы, я как будто еще видел перед собой лицо Нелли, страшно побледневшее от моих упреков.
Старик бежал за ним и громко плакал; плач его дрожал и прерывался от
бега.
Мысль о
побеге не оставляла его. Несколько раз он пытался ее осуществить и дня на два, на три скрывался из дома. Но исчезновений его не замечали, а только не давали разрешенья настоящим образом оставить дом.
Старик отец заявил, что сын у него непутный, а он, при старости, отвечать
за исправную уплату повинностей не может. Разумеется, если б Гришка не был «несуразный», то мог бы настоять на своем; но жалобы «несуразного» разве есть резон выслушивать? В кутузку его — вот и решенье готово.
Александра как будто стерегли. Он тихо отворил дверь, в сильном волнении, на цыпочках, подошел к дивану и тихо взял
за руку — отца Лизы. Александр вздрогнул, отскочил, хотел
бежать, но
старик поймал его
за фалду и посадил насильно подле себя на диван.
Утро;
старик сидит
за чайным столом и кушает чай с сдобными булками; Анна Ивановна усердно намазывает маслом тартинки, которые незабвенный проглатывает тем с большею готовностью, что, со времени выхода в отставку, он совершенно утратил инстинкт плотоядности. Но мысль его блуждает инде; глаза, обращенные к окошкам, прилежно испытуют пространство, не покажется ли вдали пара саврасок, влекущая старинного друга и собеседника. Наконец старец оживляется, наскоро выпивает остатки молока и
бежит к дверям.
Клещ(дрожит от возбуждения). Говорите тут — пра-авда! Ты,
старик, утешаешь всех… Я тебе скажу… ненавижу я всех! И эту правду… будь она, окаянная, проклята! Понял? Пойми! Будь она — проклята! (
Бежит за угол, оглядываясь.)
— А что, ваше сиятельство, просим чести, в избу не пожалуете ли? На новосельи еще не изволили быть, — сказал
старик, низко кланяясь и мигая сыну. Илюшка рысью
побежал в избу, а вслед
за ним, вместе с
стариком, вошел и Нехлюдов.
Еще на водопое, подшутив над
стариком, она
побежала вдоль по воде, притворилась, что испугалась чего-то, храпнула и во все ноги понеслась в поле, так что Васька должен был скакать
за ней и
за другими, увязавшимися
за ней.
Старик ни разу в жизни не бранил и не наказывал детей и не допускал даже мысли, чтобы кто-нибудь из семейства мог говорить ему грубые слова или держать себя непочтительно; и теперь он очень испугался,
побежал в дом и спрятался там
за шкафом. А Варвара так оторопела, что не могла подняться с места, а только отмахивалась обеими руками, точно оборонялась от пчелы.
Акулина Ивановна (
бежит вслед
за мужем). Отец! Милый ты мой! Несчастные мы!
За что нас детки-то?
За что казнили? (Уходит в свою комнату. Перчихин стоит посредине и недоумевающе моргая. Татьяна дикими глазами озирается вокруг, сидя на стуле у пианино. Из комнаты
стариков доносится глухой говор.)
Надя (
бежит за Грековым). Послушайте… вы не сердитесь! Он —
старик. И все они добрые люди, честное слово!
* Посадил окаянный приказчик Антона Тимофеева в железы — а
старик Тимофей сына откупил
за 100-р.; а приказчик заковал Петрушку Еремеева, и того откупил отец
за 68 р. — и хотел окаянный сковать Леху Тарасова, но тот
бежал в лес — и приказчик о том вельми крушился и свирепствовал во словесах, — а отвезли в город и отдали в рекр.<уты> Ваньку пьяницу (Донесение Горюх.<инских> муж.<иков>).
Напрасно мы
бежали за ней, крича
старику остановиться.
Мальчик посмотрел на незнакомого
старика и
побежал за заигравшим по грязи стригуном.
За мальчиком
бежала собака, такая же черная, как прежний Волчок.
Внимаю ль песни жниц над жатвой золотою,
Старик ли медленный шагает
за сохою,
Бежит ли по лугу, играя и свистя,
С отцовским завтраком довольное дитя,
Сверкают ли серпы, звенят ли дружно косы —
Ответа я ищу на тайные вопросы,
Кипящие в уме: «В последние года
Сносней ли стала ты, крестьянская страда?
И рабству долгому пришедшая на смену
Свобода наконец внесла ли перемену
В народные судьбы? в напевы сельских дев?
Иль так же горестен нестройный их напев...
— Нюта! Нюточка! голубчик!.. Куда ты!.. вернись! вернись, Христа ради! — вдруг переполошившись, схватился
старик вдогонку
за дочерью. Словно ошалелый, выбежал он
за калитку и, как был в одном халате, без шапки
побежал по улице.
Преосвященный не спал всю ночь. А утром, часов в восемь, у него началось кровотечение из кишок. Келейник испугался и
побежал сначала к архимандриту, потом
за монастырским доктором Иваном Андреичем, жившим в городе. Доктор, полный
старик, с длинной седой бородой, долго осматривал преосвященного и всё покачивал головой и хмурился, потом сказал...
Нищенка
бежит за избы на огороды и находит там Терентия. Сапожник Терентий, высокий
старик с рябым худощавым лицом и с очень длинными ногами, босой и одетый в порванную женину кофту, стоит около грядок и пьяными, посоловелыми глазками глядит на темную тучу. На своих длинных, точно журавлиных, ногах он покачивается от ветра, как скворечня.
Старики будто умылись живой водой и, схватив свою старость в охапку,
бежали к фокусу общего любопытства; дети, вцепившись в полу отцовского кафтана, влеклись
за толпою.
На выставке всё так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел
старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев,
бежали оттуда, и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила
за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась
за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.