Неточные совпадения
— От кого
бежишь? — спросил Дронов, равняясь с ним, и, сняв котиковую шапку с головы своей, вытер ею лицо себе. — Зайдем
в ресторан, выпьем чего-нибудь, поговорить надо! — требовательно предложил он и, не ожидая согласия, заговорил...
В прежние времена неслись мимо этих ворот дорогие запряжки прожигателей жизни на скачки и на
бега — днем, а по ночам —
в загородные
рестораны — гуляки на «ечкинских» и «ухарских» тройках, гремящих бубенцами и шуркунцами «голубчиках» на паре с отлетом или на «безживотных» сайках лихачей, одетых
в безобразные по толщине воланы дорогого сукна, с шелковыми поясами,
в угластых бархатных цветных шапках.
И вот он
бежит в русский
ресторан, съест bitok au smetane — и прав на целый день. И все думает: ворочусь, буду на Петровской площади анекдоты из жизни Гамбетты рассказывать! И точно: воротился, рассказывает. Все удивляются, говорят: совсем современным человеком наш Иван Семеныч приехал!
Когда группа актеров окружила на платформе М. Н. Ермолову, пока пассажиры торопились
в буфет пить кофе (тогда еще вагонов-ресторанов не было), а аккуратный Осип Андреевич Правдин
побежал наблюдать за выгрузкой багажа, к
В. П. Далматову подошел небольшого роста офицер.
Легко сказать,
бежать! Вы
бежите — а он за вами! Он, этот земский авгур, населяет теперь все вагоны, все гостиницы! Он ораторствует
в клубах и
ресторанах! он проникает
в педагогические, экономические, сельскохозяйственные и иные собрания и даже защищает там какие-то рефераты. Он желанный гость у Елисеева, Эрбера и Одинцова, он смотрит Патти, Паску, Лукку, Шнейдер. Словом, он везде. Это какой-то неугомонный дух, от вездесущия которого не упастись нигде…
С
бегов поехали
в ресторан, а оттуда на квартиру к Щавинскому. Фельетонист немного стыдился своей роли добровольного сыщика, но чувствовал, что не
в силах отстать от нее, хотя у него уже начиналась усталость и головная боль от этой тайной, напряженной борьбы с чужой душою. Убедившись, что лесть ему не помогла, он теперь пробовал довести штабс-капитана до откровенности, дразня и возбуждая его патриотические чувства.
А я к тому времени опять прихварывать начал. Перемогался изо всех сил. Случалось — подаю на стол, вдруг как забьет меня кашель. Сначала держусь, а потом, когда не станет возможности, брошу приборы на стол и
бегом в коридор. Кашляю, кашляю, даже
в глазах потемнеет. Этаких вещей ведь
в хороших
ресторанах не любят. Ты, скажут, или служи, или ступай
в больницу ложись. Здесь не богадельня. У нас публика чистая.