Неточные совпадения
Свой слог на важный лад настроя,
Бывало,
пламенный творец
Являл нам своего героя
Как совершенства образец.
Он одарял предмет любимый,
Всегда неправедно гонимый,
Душой чувствительной, умом
И привлекательным лицом.
Питая жар чистейшей
страсти,
Всегда восторженный герой
Готов был жертвовать собой,
И при конце последней части
Всегда наказан был порок,
Добру достойный был венок.
За что ж виновнее Татьяна?
За то ль, что в милой простоте
Она не ведает обмана
И верит избранной мечте?
За то ль, что любит без искусства,
Послушная влеченью чувства,
Что так доверчива она,
Что от небес одарена
Воображением мятежным,
Умом и волею живой,
И своенравной головой,
И сердцем
пламенным и нежным?
Ужели не простите ей
Вы легкомыслия
страстей?
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
Я не желал с таким мученьем
Лобзать уста младых Армид,
Иль розы
пламенных ланит,
Иль перси, полные томленьем;
Нет, никогда порыв
страстейТак не терзал души моей!
— Прошу верить: у меня нет никаких сомнений. Приказ! Семен Петрович —
пламенный человек, возбуждает
страсти… Бонсуар! [Всего доброго! (франц.)]
Впрочем, в то время он очень был развлечен одним совсем посторонним обстоятельством: приехав из Москвы, он в первые же дни весь и бесповоротно отдался
пламенной и безумной
страсти своей к Катерине Ивановне.
Тэн объясняет сильные
страсти шекспировских героев, их
пламенные монологи и неистово грубые ругательства тем, что предки Шекспира — англо — саксы — набивали животы сырыми ростбифами и пивом…
Я даже думаю, что тот, кто хочет испытать всю силу
пламенной любви, тот именно должен любить урывками: это сосредоточивает силу
страсти, дает ей те знойные тоны, без которых любовь есть не что иное, как грустный философический трактат о бессмертии души.
Ему что-то говорило, что если б он мог пасть к ее ногам, с любовью заключить ее в объятия и голосом
страсти сказать ей, что жил только для нее, что цель всех трудов, суеты, карьеры, стяжания — была она, что его методический образ поведения с ней внушен был ему только
пламенным, настойчивым, ревнивым желанием укрепить за собой ее сердце…
Грянул, загудел, зажужжал бубен, и вспыхнула эта
пламенная пляска, опьяняющая, точно старое, крепкое, тедшое вино; завертелась Нунча, извиваясь, как змея, — глубоко понимала она этот танец
страсти, и велико было наслаждение видеть, как живет, играет ее прекрасное непобедимое тело.
Свобода! он одной тебя
Еще искал в пустынном мире.
Страстями чувства истребя,
Охолодев к мечтам и к лире,
С волненьем песни он внимал,
Одушевленные тобою,
И с верой,
пламенной мольбою
Твой гордый идол обнимал.
Свершилось… целью упованья
Не зрит он в мире ничего.
И вы, последние мечтанья,
И вы сокрылись от него.
Он раб. Склонясь главой на камень,
Он ждет, чтоб с сумрачной зарей
Погас печальной жизни пламень,
И жаждет сени гробовой.
Теряясь в таких мыслях, он сбился с дороги и (был ли то случай) неприметно подъехал к тому самому монастырю, где в первый раз, прикрытый нищенским рубищем,
пламенный обожатель собственной
страсти, он предложил свои услуги Борису Петровичу… о, тот вечер неизгладимо остался в его памяти, со всеми своими красками земными и небесными, как пестрый мотылек, утонувший в янтаре.
Легкомысленный свет беспощадно гонит на самом деле то, что дозволяет в теории: его холодная насмешливость, рано или поздно, победила бы тебя, смирила бы твою
пламенную душу и ты наконец устыдилась бы своей
страсти…. что было б тогда со мною?
Этот художник был один из прежних его товарищей, который от ранних лет носил в себе
страсть к искусству, с
пламенной душой труженика погрузился в него всей душою своей, оторвался от друзей, от родных, от милых привычек и помчался туда, где в виду прекрасных небес спеет величавый рассадник искусств, — в тот чудный Рим, при имени которого так полно и сильно бьется
пламенное сердце художника.
— Сия картина так сильно впечатлелась в его юной душе, что он через двадцать лет после того, в кипении
страстей, в
пламенной деятельности сердца, не мог без особливого радостного движения видеть большой реки, плывущих судов, летающих рыболовов: Волга, родина и беспечная юность тотчас представлялись его воображению, трогали душу, извлекали слезы.
Вобще я мог в году последнем
В девицах наших городских
Заметить
страсть к воздушным бредням
И мистицизму. Бойтесь их!
Такая мудрая супруга,
В часы любовного досуга,
Вам вдруг захочет доказать,
Что 2 и 3 совсем не пять;
Иль, вместо
пламенных лобзаний,
Магнетизировать начнет —
И счастлив муж, коли заснет!..
Плоды подобных замечаний
Конечно б мог не ведать мир,
Но польза, польза мой кумир.
Им не чужды самые сильные
страсти, порывы самые
пламенные и энергические; но все это закрыто в них под непроницаемою пеленою какой-то робости и застенчивости, которая мешает им выказываться наружу и только глушит их.
К тому же быть сочинителем казалось мне так мудрено, так недосягаемо нам непосвященным, что мысль взяться за перо сначала испугала меня. Смел ли я надеяться попасть когда-нибудь в число писателей, когда уже
пламенное желание мое встретиться в с одним из них никогда не было исполнено? Но это напоминает мне случай, который намерен я рассказать в доказательство всегдашней
страсти моей к отечественной словесности.
Лицо его было бледно и желто; глубокие морщины на лбу и
пламенные глаза показывали, что в душе его горели
страсти сильные и что доселе они не потухли.
И несчастный поддавался опять своей
страсти, а может статься, только силе своего
пламенного воображения.
Прибавьте к этому
пламенное воображение и кипучую кровь, весь этот человеческий волканизм, с одной стороны, с другой — примешайте вкрадчивую любезность, ум,
страсть в каждом движении и звуке голоса — и рецепт любви готов. Маленький доктор, в блондиновом паричке и с двумя крылышками за плечами, попав раз к таким пациентам, то и дело посещает их и каждый раз, очинивши исправно свое перо, пишет на сигнатурке: repetatur [Повторить (лат.).] прибавить того, усилить сего.
Еще непорочная своими поступками, она уже в
пламенных письмах Волынского умела напитать свое воображение и сердце всеми обольщениями порочной
страсти.
Сердце Волынского не знало постоянной
страсти, а после мгновенной ветрености он возвращался всегда
пламенным любовником к ногам супруги.
Однако ж, несмотря на соблазны итальянских сирен, на
пламенный вызов их очей и бесед, на букеты цветов и плоды, которые они, по тамошнему обыкновению, бросали в него из окон своих, Антон Эренштейн вынес из Италии сердце, свободное от всякой
страсти или порочной связи.