Неточные совпадения
Расположась на коврике
И
выпив рюмку
хересу,
Помещик начал так...
Но это
было к лучшему, потому что, выйдя в столовую, Степан Аркадьич к ужасу своему увидал, что портвейн и
херес взяты от Депре, а не от Леве, и он, распорядившись послать кучера как можно скорее к Леве, направился опять в гостиную.
Его лицо, надутое, как воздушный пузырь, казалось освещенным изнутри красным огнем, а уши
были лиловые, точно у пьяницы; глаза, узенькие, как два тире, изучали Варвару. С нелепой быстротой он бросал в рот себе бисквиты, сверкал чиненными золотом зубами и
пил содовую воду, подливая в нее
херес. Мать, похожая на чопорную гувернантку из англичанок, занимала Варвару, рассказывая...
За обедом
был, между прочим, суп из черепахи; но после того супа, который я
ел в Лондоне, этого нельзя
было есть. Там умеют готовить, а тут наш Карпов как-то не так зарезал черепаху, не выдержал мяса, и оно вышло жестко и грубо. Подавали уток; но утки значительно похудели на фрегате. Зато крику, шуму, веселья
было без конца! Я
был подавлен, уничтожен зноем. А товарищи мои
пили за обедом
херес, портвейн, как будто
были в Петербурге!
Дома мы узнали, что генерал-губернатор приглашает нас к обеду. Парадное платье мое
было на фрегате, и я не поехал. Я сначала пожалел, что не попал на обед в испанском вкусе, но мне сказали, что обед
был длинен, дурен, скучен, что испанского на этом обеде только и
было, что сам губернатор да
херес. Губернатора я видел на прогулке, с жокеями, в коляске, со взводом улан;
херес пивал, и потому я перестал жалеть.
Мы застали уже человек до пятнадцати англичан и американцев: они — по обыкновению —
пили себе, как будто в Англии,
херес, портвейн и эль.
Вино у Каннингама, разумеется,
было прекрасное; ему привозили из Европы. Вообще же в продаже в этих местах, то
есть в Сингапуре, Гонконге и Шанхае, вина никуда не годятся.
Херес, мадера и портвейн сильно приправлены алкоголем, заглушающим нежный букет вин Пиренейского полуострова. Да их большею частью возят не оттуда, а с мыса Доброй Надежды. Шампанское идет из Америки и просто никуда не годится. Это американское шампанское свирепствует на Сандвичевых островах и вот теперь проникло в Китай.
Но, к удивлению и удовольствию моему, на длинном столе стоял всего один графин
хереса, из которого человека два
выпили по рюмке, другие и не заметили его.
Хозяин пригласил нас в гостиную за большой круглый стол, уставленный множеством тарелок и блюд с свежими фруктами и вареньями. Потом слуги принесли графины с
хересом, портвейном и бутылки с элем. Мы попробовали последнего и не могли опомниться от удовольствия: пиво
было холодно как лед, так что у меня заныл зуб. Подали воды, тоже прехолодной. Хозяин объяснил, что у него
есть глубокие подвалы; сверх того, он нарочно велел нахолодить пиво и воду селитрой.
Живо убрали с палубы привезенные от губернатора конфекты и провизию и занялись распределением подарков с нашей стороны. В этот же вечер с баниосами отправили только подарок первому губернатору, Овосаве Бунго-но: малахитовые столовые часы, с группой бронзовых фигур, да две хрустальные вазы. Кроме того, послали ликеров,
хересу и несколько голов сахару. У них рафинаду нет, а
есть только сахарный песок.
В разгоряченном мозгу Половодова мелькнула взбалмошная мысль, и он решительно позвонил у подъезда заплатинского дома. Виктор Николаич
был уже в постели и готовился засыпать, перебирая в уме последние политические известия; и полураздетая Хиония Алексеевна сидела одна в столовой и потягивала
херес.
Виктор Васильич мгновенно исчез на половину Хионии Алексеевны и вернулся оттуда в сопровождении Ипата, который
был нагружен бутылками и тарелочками с закуской; Хиония Алексеевна давно предупредила Виктора Васильича, и все уже
было готово, когда он заявился к ней с требованием водки и
хересов.
Привалов через несколько минут имел удовольствие узнать последние новости и
был посвящен почти во все городские тайны. Виктор Васильич болтал без умолку, хотя после пятой рюмки
хереса язык у него начал заметно прилипать. Он
был с Приваловым уже на «ты».
В буфете нашлась бутылка
хересу. Рахметов заставил Веру Павловну
выпить две рюмки, а сам закурил сигару.
Был, ты не узнал тут ничего нового о ней; ты уже знал, что она и вспыхивает, и шутит, и непрочь покушать с аппетитом, и, пожалуй,
выпить рюмочку
хересу, значит, разговор нужен для характеристики не Веры Павловны, а кого же? ведь разговаривающих-то двое: она да Рахметов, для характеристики не ее, а нутко угадай?
Хозяйку огорчало главным образом то, что гость почти ничего не
ел, а только пробовал. Все свои ржаные корочки сосет да похваливает. Зато хозяин не терял времени и за жарким переехал на
херес, — значит, все
было кончено, и Анфуса Гавриловна перестала обращать на него внимание. Все равно не послушает после третьей рюмки и устроит штуку. Он и устроил, как только она успела подумать.
Едет из города с деньгами, кучера всю дорогу
хересом поит, из левольверта палит.
— Женни! Женни! — кричал снова вернувшийся с крыльца смотритель. — Пошли кого-нибудь… да и послать-то некого… Ну, сама сходи скорее к Никону Родивонычу в лавку, возьми вина… разного вина и получше: каркавелло,
хересу, кагору бутылочки две и того… полушампанского… Или, черт знает уж, возьми шампанского. Да сыру, сыру, пожалуйста, возьми. Они сыр любят. Возьми швейцарского, а не голландского, хорошего, поноздреватее который бери, да чтобы слезы в ноздрях-то
были. С слезой, непременно с слезой.
В столовой всем стало как-то поваднее. «Калегварды»
выпили по две рюмки водки и затем, по мере закусывания, поглощали соответствующее количество
хересу и других напитков. Разговор сделался шумным; предметом его служила Жюдик. Некоторые хвалили; один «калегвард» даже стал в позу и
спел"la Chatouilleuse". [«Недотрогу» (франц.)] Другие, напротив того, порицали, находя, что Жюдик слишком добродетельна и что, например, Шнейдерша…
Он залпом
выпил рюмку
хересу и так сильно ударил ею о поднос, что ножка отвалилась.
А раз белуджистанский рынок
будет завоеван для кашинских
хересов, тогда нашим виноделам останется только оправдать доверие начальства, а нам, всем остальным — высоко держать русское знамя.
И
пила Мещера рублевые (на ассигнации) кашинские
хереса,
пила и похваливала. Сначала с этих
хересов тошнило, но потом привычка и патриотизм делали свое дело.
— Ну, если уж вина никакого не можете, так хоть
хересу для политики
выпейте!
На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него
хересом и флердоранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и
был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком — его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом — его сын.
Быть может, время так и прошло бы в мирном веселии, если б Прокоп не
выпил несколько лишних рюмок
хересу и под их наитием не вздумал вступить в религиозный спор.
И точно, за обедом мы
пьем сравнительно довольно мало, так что, когда я, руководясь бывшими примерами, налил себе перед закуской большую (железнодорожную) рюмку водки, то на меня оглянулись с некоторым беспокойством. Затем: по рюмке
хересу, по стакану доброго лафита и по бутылке шампанского на человека — и только.
Мы обедаем впятером.
Выпиваем по рюмке
хересу, по стакану доброго лафита и по бутылке шампанского на человека — и только.
Войдя в свой просторный номер, Бегушев торопливо спросил себе бутылку
хереса и почти залпом
выпил ее. Последнее время он довольно часто стал прибегать к подобному развлечению.
И из комнаты Берты Ивановны тотчас же появляется поднос с холодною закускою, графинчиком Doppel-corn, [Доппель-корн — то
есть водка из хлебных злаков (нем.).] бутылкой
хересу и бутылкой портеру.
Сорин(смеется). Вам хорошо рассуждать. Вы пожили на своем веку, а я? Я прослужил по судебному ведомству двадцать восемь лет, но еще не жил, ничего не испытал, в конце концов, и, понятная вещь, жить мне очень хочется. Вы сыты и равнодушны, и потому имеете наклонность к философии, я же хочу жить и потому
пью за обедом
херес и курю сигары, и все. Вот и все.
Из той же приемной большая дверь в буфет
была постоянно открыта, и там желающим наливали водку, ром,
херес и наливку.
Но и при такой прямолинейности возможны, не скажу, страсти, а минутные увлечения. Так, нескольких лишних рюмок водки или
хересу было достаточно, чтобы Введенский признался нам в любви, которую питает к дочери троицкого полицмейстера Засицкого, за которою ухаживает какой-то более поощряемый офицер.
Я
пил с горя лафит и
херес стаканами. С непривычки быстро хмелел, а с хмелем росла и досада. Мне вдруг захотелось оскорбить их всех самым дерзким образом и потом уж уйти. Улучить минуту и показать себя — пусть же скажут: хоть и смешон, да умен… и… и… одним словом, черт с ними!
На станции подошли к буфету и
выпили по рюмке
хересу. Старик полез в карман за кошельком, чтобы заплатить.
Херес был кисловатый, пахло от него сургучом, но
выпили еще по рюмке.
Мы въехали в деревню и скоро остановились у ворот замка. Я велел людям слезть и в сопровождении унтер-офицера вошел в дом. Всё
было пусто. Пройдя несколько комнат, я
был встречен самим графом, дрожащим и бледным, как полотно. Я объявил ему мое поручение, разумеется он уверял, что у него нет оружий, отдал мне ключи от всех своих кладовых и, между прочим, предложил завтракать. После второй рюмки
хереса граф стал просить позволения представить мне свою супругу и дочерей.
И как с этих пор лично ей он уже
был неинтересен, то она его бросила, а буфетчик опять стал ему посылать вместо «куричьего супу» — «свинячьи котлеты» и вместо «кокайского вина» — «подмадерный
херес».
Я велел подать ему
хересу, он
выпил целый стакан, чего с ним прежде никогда не бывало, поцеловал меня, ушел в кабинет, заперся там и тотчас же погасил огонь.
— Наливки хотите? Может,
хересу?.. У меня тут все
есть… Ну, не хотите как хотите… честь предложена… Эй ты, ямщик… желторотой… Чего стоишь… Пошел!
Ежели бы он не только потребовал закуски и
хересу, но ванну из шалфея с духами, она бы не удивилась, не обвиняла бы его и
была бы твердо уверена, что это так нужно и должно.
Хорошее помещение, повидимому, благоприятно подействовало на расположение духа графа: он, весело улыбаясь, пошутил с Устюшей, так что Устюша назвала его даже шалуном, расспросил ее, хороша ли их барышня, и на вопрос ее, не угодно ли чаю, отвечал, что чаю, пожалуй, пусть принесут, а главное, что свой ужин еще не готов, так нельзя ли теперь водки, закусить чего-нибудь и
хересу, ежели
есть.
Он прямо пробрался в привлекательную заднюю комнатку, где для танцующих кавалеров, еще с начала вечера, поставлена
была на маленьком столике, накрытом ярославскою скатерью, водка двух сортов, селедка, икра ломтиками и бутылка крепчайшего
хереса из национального погребка. Со злостью в сердце налил
было себе водки, как вдруг вбежал медицинский студент с растрепанными волосами, первый танцор и канканер на бале Пселдонимова. Он с торопливой жадностью бросился к графину.
Из вин
было: пиво, водка и
херес.
— Ну, на радостях хоть этого
выпейте, — сказал я, наливая ему
хересу.
Напрасно вы меня
хересом напоили.
Урбенин
выпил стакан
хересу. Я налил ему другой. Он
выпил и этот и незаметно опьянел…
Общий поклон их величеств — и все офицеры, задыхавшиеся от жары в суконных застегнутых мундирах, кажется, не меньше любезных хозяев обрадовались окончанию представления и в сопровождении все того же мистера Вейля довольно поспешно вышли из тронной залы в приемную, где
были расставлены прохладительные напитки: сельтерская вода, лимонад, аршад и обыкновенный американский напиток «cherry coblar» —
херес с водой и с толченым льдом.
Так как время
было послеобеденное, то Ашанину предложили
выпить рюмку
хереса. Все трое прошли из просторной капитанской каюты на балкон и уселись там. На балконе
было не так жарко: довольно ровный ветер, дувший с моря, веял прохладой. Перед глазами расстилался рейд, и видны
были входившие с моря суда и джонки.
Несмотря на то что после обеда на берегу вдвоем с ревизором Андрей Николаевич, попробовавший и портвейна, и
хереса, и лафита, и портера, и шампанского, и, наконец, ликеров за кофе,
был краснее обыкновенного и не совсем ясно и членораздельно произносил слова, тем не менее, с нескрываемой брезгливостью оборвал ревизора, сказавши, что ему нет ни малейшего дела до того, как отзывается о нем Ашанин, но что он считает его порядочным и честным молодым человеком и усердным по службе…
Оба капитана, довольно усердно потягивающие
херес и покуривавшие свои пенковые трубочки, расспрашивали своего гостя о России, о тамошних порядках и сами в свою очередь рассказывали различные эпизоды из своей морской жизни. Так прошел час, и Ашанин,
было, уже думал распроститься с гостеприимными моряками, но старик-капитан снова стал рассказывать о своем недавнем несчастье, и уйти
было неловко.