Неточные совпадения
Передо мной стоял великан необыкновенной толщины; в нем было двенадцать вершков роста и двенадцать пуд веса, как я
после узнал; он был одет в казакин и в широчайшие плисовые шальвары; на макушке толстой головы чуть держалась вышитая золотом запачканная тюбетейка; шеи у него не было; голова с подзобком плотно лежала на широких плечах; огромная саблища тащилась по земле — и я почувствовал невольный страх: мне сейчас представилось, что таков должен быть коварный Тиссаферн, предводитель
персидских войск, сражавшихся против младшего Кира.
Трубы и литавры. Входит
посол турецкий и становится рядом с
персидским. Слуги его несут за ним дары.
Лачин-Бек,
посол персидский.
Великий государь! От шах-Аббаса
К тебе
посол персидский, Лачин-Бек!
Купцы уходят. Трубы играют туш другого характера. Из других дверей входит
посол персидский; перед ним идет Семен Годунов, которому Салтыков уступает место. За
послом слуги его несут драгоценный престол.
— Молчишь, но очень дурное думаешь. — Она прищурила глаза, и
после минутной паузы положила свои руки на плечи Горданову и прошептала, — ты очень ошибся, я вовсе не хочу никого посыпать
персидским порошком.
Прием Суворову был оказан самый блестящий. Императрица
после приветствия заговорила с ним о предполагавшейся тогда
персидской экспедиции и предложила ему главное начальствование.
Но царь Иоанн Васильевич, выразив признательность за дружественное расположение Стефана Батория, заявил, что он уже не в войне с крымским ханом.
Посол наш, князь Михайло Масальский, живя несколько лет в Тавриде, наконец, заключил перемирие с ханом. Это было вызвано тем, что Махмет-Гирей имел нужду в отдыхе, будучи изнурен долголетнею
персидскою войною, в которой он помогал туркам и которая спасла Россию от его опасных нашествий в течение пяти лет.
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве
после своего изгнания и
персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Аколуф скоро написал от патриарха правителю грамоту в этом смысле и вручил это писание
послу вместе с букетом из белых роз и
персидской сирени из патриаршего сада.