Неточные совпадения
— Очень рад, — сказал третий, рыжеватый, костлявый человечек в толстом пиджаке и стоптанных сапогах. Лицо у него было неуловимое, украшено реденькой золотистой бородкой, она очень беспокоила его, он дергал ее левой
рукою, и от этого толстые губы его растерянно улыбались, остренькие глазки блестели, двигались мохнатенькие брови. Четвертым гостем Прейса оказался Поярков, он сидел в углу, за шкафом, туго набитым книгами в
переплетах.
В отделение, где сидел Самгин, тяжело втиснулся большой человек с тяжелым, черным чемоданом в одной
руке, связкой книг в другой и двумя связками на груди, в ремнях, перекинутых за шею. Покрякивая, он взвалил чемодан на сетку, положил туда же и две связки, а третья рассыпалась, и две книги в
переплетах упали на колени маленького заики.
Толстый булочник и переплетчик, коего лицо казалось в красненьком сафьянном
переплете, под
руки отвели Юрку в его будку, наблюдая в сем случае русскую пословицу: долг платежом красен.
Знали еще букинисты одного курьезного покупателя. Долгое время ходил на Сухаревку старый лакей с аршином в
руках и требовал книги в хороших
переплетах и непременно известного размера. За ценой не стоял. Его чудак барин, разбитый параличом и не оставлявший постели, таким образом составлял библиотеку, вид которой утешал его.
Я спустился в эту темноту, держась за
руку моего знакомого. Ничего не видя кругом, сделал несколько шагов. Щелкнул выключатель, и яркий свет электрической лампы бросил тень на ребра сводов. Желтые полосы заиграли на
переплетах книг и на картинах над письменным столом.
Белокурые волосы ее при этом отливали приятным матовым светом, белые
руки ходили по канве, а на
переплете пялец выставлялся носок ее щеголеватого башмака.
По ежедневной инерции я протянул
руку (инструмент) к книжной полке — вложил сегодняшнюю газету к остальным, в украшенный золотом
переплет. И на пути...
Этот характер выражался для меня и в красоте, чистоте и прочности вещей — колокольчика,
переплета книги, кресла, стола, — и в прямой, поддержанной корсетом, позе княгини, и в выставленных напоказ буклях седых волос, и в манере называть меня при первом свидании просто Nicolas и он, в их занятиях, в чтении, и в шитье платья, и в необыкновенной белизне дамских
рук.
«Ах, в миллион раз приятнее!» — восторженно думает Александров, осторожно и крепко держа в своей грубой ладони ее доверчивую, ласковую, нежную ручку. Они
переплетают свои
руки наискось и так летят, близко, близко касаясь друг друга, и, как тогда, в вальсе, Александров слышит порою чистый аромат ее дыхания. Потом они садятся на скамейку отдохнуть.
Она достала из своего ручного мешочка маленькую записную книжку в удивительном
переплете: на старом, стершемся и посеревшем от времени синем бархате вился тускло-золотой филигранный узор редкой сложности, тонкости и красоты, — очевидно, любовное дело
рук искусного и терпеливого художника. Книжка была прикреплена к тоненькой, как нитка, золотой цепочке, листки в середине были заменены таблетками из слоновой кости.
При вступлении в острог у меня было несколько денег; в
руках с собой было немного, из опасения, чтоб не отобрали, но на всякий случай было спрятано, то есть заклеено в
переплете Евангелия, которое можно было пронести в острог, несколько рублей.
Я сделал это и снова увидал ее на том же месте, также с книгой в
руках, но щека у нее была подвязана каким-то рыжим платком, глаз запух. Давая мне книгу в черном
переплете, закройщица невнятно промычала что-то. Я ушел с грустью, унося книгу, от которой пахло креозотом и анисовыми каплями. Книгу я спрятал на чердак, завернув ее в чистую рубашку и бумагу, боясь, чтобы хозяева не отняли, не испортили ее.
Взял у меня из
рук книгу и внимательно рассмотрел ее, окапав
переплет слезами.
Когда Передонов вернулся домой, он застал Варвару в гостиной с книгой в
руках, что бывало редко. Варвара читала поварскую книгу, — единственную, которую она иногда открывала. Книга была старая, трепаная, в черном
переплете. Черный
переплет бросился в глаза Передонову и привел его в уныние.
Пока она это делала, я видел тонкую
руку и железный
переплет фонаря, оживающий внутри ярким огнем. Тени, колеблясь, перебежали к лодке. Тогда Фрези Грант захлопнула крышку фонаря, поставила его между нами и сбросила покрывало. Я никогда не забуду ее — такой, как видел теперь.
Бывало так: старик брал в
руки книгу, осторожно перебрасывал её ветхие страницы, темными пальчиками гладил
переплёт, тихонько улыбался, кивая головкой, и тогда казалось, что он ласкает книгу, как что-то живое, играет с нею, точно с кошкой. Читая, он, подобно тому, как дядя Пётр с огнём горна, вёл с книгой тихую ворчливую беседу, губы его вздрагивали насмешливо, кивая головой, он бормотал...
Пройдя через две небольшие комнаты, хозяйка отворила потихоньку дверь в светлый и даже с некоторой роскошью убранный покой. На высокой кровати, с ситцевым пологом, сидел, облокотясь одной
рукой на столик, поставленный у самого изголовья, бледный и худой, как тень, Рославлев. Подле него старик, с седою бородою, читал с большим вниманием толстую книгу в черном кожаном
переплете. В ту самую минуту, как Зарецкой показался в дверях, старик произнес вполголоса: «Житие преподобного отца нашего…»
Темная голова исчезает из оконного
переплета, звучные шаги обходят дом, затихают у двери. Милый осторожно просовывает
руку сквозь дверную скважину. Слышно, как он ищет пальцами внутреннюю задвижку.
Кроме того, он очень был искусен в разных ремеслах: собственными
руками выстроил себе мельницу, делал телеги, починивал стенные часы и
переплетал, наконец, книги.
Читая какую-то пьесу наизусть, он запнулся, сделал знак
рукой мальчику, и тот сейчас бросился к шкафу, достал из него и принес, кажется, пять больших книг, в лист, в
переплете, но рукописных: это были сочинения Николева.
Павел принялся было и за книги, но корешковые
переплеты устояли против его
рук, и он удовольствовался только тем, что подложил их к печке, видно, с намерением сжечь их на другой день.
Меркулов сидит, сгорбившись,
переплетя ноги за табуретную перекладину и глубоко вдвинув
руки в рукава шинели.
Входит депутация из пяти человек; все во фраках. У одного в
руках адрес в бархатном
переплете, у другого — жбан. B дверь из правления смотрят служащие. Татьяна Алексеевна на диване, Мерчуткина на
руках у Шипучина, обе тихо стонут.
Маруся вошла в докторский кабинет последней. Входя в этот кабинет, заваленный книгами с немецкими и французскими надписями на
переплетах, она дрожала, как дрожит курица, которую окунули в холодную воду. Он стоял посреди комнаты, опершись левой
рукой о письменный стол.