Неточные совпадения
— Огорчил! — шептал, растерявшись совсем, Захар от этого нового жалкого слова. Он метал взгляды направо, налево и прямо, ища в чем-нибудь спасения, и опять замелькали
перед ним и паутина, и пыль, и собственное отражение, и
лицо барина.
— Что это,
барин! — вопила она с плачущим, искаженным
лицом, остановясь
перед ним и указывая на дверь, из которой выбежала. — Что это такое, барышня! — обратилась она, увидевши Марфеньку, — житья нет!
—
Господа! позвольте мне представить вам новое
лицо, которое вы должны принять по-братски, — произнес Рациборский, подводя Розанова за руку к столику,
перед которым сидели четыре человека.
Груша ушла, и через несколько минут робкими и негромкими шагами на балкон вошла старая-престарая старушка, с сморщенным
лицом и с слезливыми глазами. Как водится, она сейчас же подошла к
барину и взяла было его за руку, чтобы поцеловать, но он решительно не дал ей того сделать; одета Алена Сергеевна была по-прежнему щепетильнейшим образом, но вся в черном. Супруг ее, Макар Григорьич, с полгода
перед тем только умер в Москве.
Лично каждый из этих
господ может вызвать лишь изумление
перед безграничностью человеческого тупоумия, изумление, впрочем, значительно умеряемое опасением: вот-вот сейчас налетит! вот сейчас убьет, сотрет с
лица земли этот ураган бессознательного и тупоумного лгания, отстаивающий свое право убивать во имя какой-то личной «искренности», до которой никому нет дела и
перед которой, тем не менее, сотни глупцов останавливаются с разинутыми ртами: это, дескать, «искренность»! — а искренность надобно уважать!
В сопровождении своих двух спутников взбирался он по лестнице во второй этаж — как вдруг из темного коридорчика проворными шагами вышла женщина:
лицо ее было покрыто вуалью; она остановилась
перед Саниным, слегка пошатнулась, вздохнула трепетно, тотчас же побежала вниз на улицу — и скрылась, к великому изумлению кельнера, который объявил, что «эта дама более часа ожидала возвращения
господина иностранца».
— Сейчас только приехал, — отвечал Антип Ильич с
лицом, сияющим кротостью, и кладя на стол
перед барином заздравную просфору и большой пакет, — от
господина Крапчика! — объяснил он о пакете.
Священник довольно торопливо и переболтавшимся языком читал евангелие и произносил слова: «откуда мне сие, да приидет мати
господа моего ко мне!» Увидав Марфина, он стал читать несколько медленнее, и даже дьячок, раздувавший
перед тем с раскрасневшимся
лицом кадило, оставил занятие и по окончании евангелия затянул вместе с священником: «Заступница усердная, мати
господа вышняго…» Молебен собственно служили иконе казанской божией матери, считавшейся в роду Рыжовых чудотворною и стоявшей в настоящем случае с почетом в углу залы на столике, покрытом белою скатертью.
Перед ним явилась рослая и статная женщина с красивым румяным
лицом, с высокою, хорошо развитою грудью, с серыми глазами навыкате и с отличнейшей пепельной косой, которая тяжело опускалась на затылок, — женщина, которая, по-видимому, проникнута была сознанием, что она-то и есть та самая «Прекрасная Елена», по которой суждено вздыхать
господам офицерам.
И вдруг денщики рассказали мне, что
господа офицеры затеяли с маленькой закройщицей обидную и злую игру: они почти ежедневно, то один, то другой,
передают ей записки, в которых пишут о любви к ней, о своих страданиях, о ее красоте. Она отвечает им, просит оставить ее в покое, сожалеет, что причинила горе, просит бога, чтобы он помог им разлюбить ее. Получив такую записку, офицеры читают ее все вместе, смеются над женщиной и вместе же составляют письмо к ней от
лица кого-либо одного.
— Ну-с,
господин Прохоров, что скажете? — начинает он, останавливаясь
перед безобразным малым с отекшим
лицом и налитыми кровью глазами.
—
Господа! — сказал он голосом, несколько дрожавшим от волнения, — пользуюсь этим случаем, чтобы
перед лицом вашим засвидетельствовать мою искреннюю признательность достойнейшему Платону Ивановичу! Платон Иванович! мне приятно сознаться, что в таком важном деле, каково настоящее собрание гг. дворян, вы вполне оправдали мое доверие! Вы не только действовали совершенно согласно с моими видами и предначертаниями, но, так сказать, даже благосклонно предупреждали их. Еще раз благодарю!
Бывало, при какой-нибудь уже слишком унизительной сцене: лавочник ли придет и станет кричать на весь двор, что ему уж надоело таскаться за своими же деньгами, собственные ли люди примутся в глаза бранить своих
господ, что вы, мол, за князья, коли сами с голоду в кулак свищете, — Ирина даже бровью не пошевельнет и сидит неподвижно, со злою улыбкою на сумрачном
лице; а родителям ее одна эта улыбка горше всяких упреков, и чувствуют они себя виноватыми, без вины виноватыми
перед этим существом, которому как будто с самого рождения дано было право на богатство, на роскошь, на поклонение.
В числе
лиц, собравшихся 18 августа к двенадцати часам на площадку железной дороги, находился и Литвинов. Незадолго
перед тем он встретил Ирину: она сидела в открытой карете с своим мужем и другим, уже пожилым,
господином. Она увидала Литвинова, и он это заметил; что-то темное пробежало по ее глазам, но она тотчас же закрылась от него зонтиком.
Здесь,
перед картиной, изображающей юношу и аскета, погребающих в пустыне молодую красавицу, тихо прижавшись к стене, стоял
господин лет тридцати, с очень кротким, немного грустным и очень выразительным, даже, можно сказать, с очень красивым
лицом.
— А это верно
господин Шпандорчук не чувствует ли себя
перед Нестором Игнатьевичем в чем-нибудь… неисправным? — тихо вмешалась Анна Михайловна. — Все пустые люди, — продолжала она, — у которых очень много самолюбия и есть какие-то следы совести, а нет ни искренности, ни желания поправиться, всегда кончают этим, что их раздражают
лица, напоминающие им об их собственной гадости.
Пожилой
господин сиял самою благоприятною улыбкою и, стоя
перед m-ll Онучиной
лицом к окну, рассказывал ей что-то такое, что, судя по утомленному
лицу и рассеянному взгляду Веры Сергеевны, не только нимало ее не интересовало, но, напротив, нудило ее и раздражало.
Вероятно, пачка зелененьких, сереньких, синеньких, красненьких и разных пестреньких бумажек тоже весьма приветливо и одобрительно глянула на
господина Голядкина: с просиявшим
лицом положил он
перед собою на стол раскрытый бумажник и крепко потер руки в знак величайшего удовольствия.
Не оставалось
лица, даже самого незначительного из целой компании, к которому бы не подлизался бесполезный и фальшивый
господин Голядкин по-своему, самым сладчайшим манером, к которому бы не подбился по-своему,
перед которым бы он не покурил, по своему обыкновению, чем-нибудь самым приятным и сладким, так что обкуриваемое
лицо только нюхало и чихало до слез в знак высочайшего удовольствия.
Дверь из другой комнаты вдруг скрипнула тихо и робко, как бы рекомендуя тем, что входящее
лицо весьма незначительно, и чья-то фигура, впрочем весьма знакомая
господину Голядкину, застенчиво явилась
перед самым тем столом, за которым помещался герой наш.
И только что
господин Голядкин начинал было подходить к Андрею Филипповичу, чтоб
перед ним, каким-нибудь образом, так или этак, оправдаться и доказать ему, что он вовсе не таков, как его враги расписали, что он вот такой-то да сякой-то и даже обладает, сверх обыкновенных, врожденных качеств своих, вот тем-то и тем-то; но как тут и являлось известное своим неблагопристойным направлением
лицо и каким-нибудь самым возмущающим душу средством сразу разрушало все предначинания
господина Голядкина, тут же, почти на глазах же
господина Голядкина, очерняло досконально его репутацию, втаптывало в грязь его амбицию и потом немедленно занимало место его на службе и в обществе.
Прижавшись всем телом и
лицом к своему
барину и упираясь босыми ногами в заднюю ось дрожек, он казался листиком или червяком, случайно приставшим к воздвигавшейся
перед ним исполинской туше.
Лицо этого
господина было уже знакомо мне. Накануне мы возвращались в одном поезде из-за границы, и в Волочиске я видел, как он во время таможенного осмотра стоял вместе с дамой, своей спутницей,
перед целою горой чемоданов и корзин, наполненных дамским платьем, и как он был смущен и подавлен, когда пришлось платить пошлину за какую-то шелковую тряпку, а его спутница протестовала и грозила кому-то пожаловаться; потом по пути в Одессу я видел, как он носил в дамское отделение то пирожки, то апельсины.
И
перед сиянием его
лица словно потухла сама нелепо разукрашенная, нагло горящая елка, — и радостно улыбнулась седая, важная дама, и дрогнул сухим
лицом лысый
господин, и замерли в живом молчании дети, которых коснулось веяние человеческого счастья. И в этот короткий момент все заметили загадочное сходство между неуклюжим, выросшим из своего платья гимназистом и одухотворенным рукой неведомого художника личиком ангелочка.
— Поди сюда, Рамзай! — приказала maman, едва дослушав неизменное приветствие институток. — Поди сюда и извинись
перед господином Ренталем за свой необдуманный поступок, — твердо отчеканила начальница, строго глядя в
лицо Лиды.
— Молчи! Молчи, ради
господа! Храни бог, если еще кого-нибудь разбудишь! — и бледное
лицо рыжей Варварушки очутилось
перед лицом Дуни.
Перед нами стоят два
господина в цилиндрах и со смехом глядят мне в
лицо.
Господин входит в сени, и Марья Петровна видит
перед собой высокого, стройного мужчину, уже не молодого, но с красивым, строгим
лицом и с пушистыми бакенами.
Слуга, храпевший за перегородкою, встрепенулся, как ретивый конь на зов бранной трубы, вскочил со своего ложа и явился
перед лицом своего
господина. Это был человек лет сорока, небольшого роста, неуклюжий, с простоватой физиономией, с приплюснутым несколько носом, с глазами, ничего не говорящими. Он не успел второпях обвязать шею платком и застегнуть сюртук, мохнатая грудь его была открыта.
— Дорогая Ольга Ивановна, — сказал он, обращаясь к молодой девушке, — уважение, которое я к вам питаю, так же велико, как и преклонение
перед вашей красотой, а потому позвольте мне, жениху вашей подруги, быть вашим защитником от наглости этих
господ. Не ревность, а негодование заставило меня измениться в
лице.
Теперь,
господин рыцарь, покажите свое благородство: возьмите ее, повлеките к венцу, заставьте у алтаря Божия,
перед лицом Его, солгать, что она не неволею за вас идет, что она никого не любила, кроме вас.
— Наш амтман [Амтман — управляющий имением; начальник округа; вообще должностное
лицо (нем.).] Шнурбаух взыскивает с меня, когда не прибавляю словечка фон, обращаясь к нему; а
перед баронессою, поверите ли,
господин цейгмейстер, стоит, как натянутая струнка!