Неточные совпадения
Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни в зиму, ни в лето, отец, больной человек, в длинном сюртуке на мерлушках и в вязаных хлопанцах, надетых на босую ногу, беспрестанно вздыхавший, ходя
по комнате, и плевавший в стоявшую в углу песочницу, вечное сиденье на лавке, с пером в руках, чернилами на пальцах и даже на губах, вечная пропись
перед глазами: «не лги, послушествуй старшим и носи добродетель в сердце»; вечный шарк и шлепанье
по комнате хлопанцев, знакомый, но всегда суровый голос: «опять задурил!», отзывавшийся в то время, когда ребенок, наскуча однообразием труда, приделывал к
букве какую-нибудь кавыку или хвост; и вечно знакомое, всегда неприятное чувство, когда вслед за сими словами краюшка уха его скручивалась очень больно ногтями длинных протянувшихся сзади пальцев: вот бедная картина первоначального его детства, о котором едва сохранил он бледную память.
«Считаю долгом предупредить Вас, что Вам грозит крупная неприятность
по делу Кишкина, — писал старик своими прямыми
буквами, — подробности
передам лично, а пока имейте в виду, что грозит опасность даже Вашему имуществу.
Ветхий деньми попечитель начал вараксать
по бумаге пером и вместо
букв ставить какие-то палочки и каракульки, которые попечительша своей рукой переделала в нужные
буквы и, прибавив на верху предписания: к немедленному и точному исполнению,
передала его графу.
— Яхим! Яхим! — повторил с укоризной Егор Капитоныч, — эх, состарили меня, окаянные, говорить по-русски не умеют путем. Яхим! что за Яхим? Ефим, ну это куда еще не шло, сказать можно; для того, что настоящее, греческое имя есть Евфимий, понимаешь ты меня?.. держи свечку
перед грудью… так для скорости, пожалуй, можно сказать Ефим, но уж никак не Яхим. Яхим! — прибавил Егор Капитоныч, напирая на
букву я. — Состарили меня, злодеи. Держи свечку
перед грудью!
Канкану покровительствовали, а
по системе протекционизма надо было заботиться о его развитии, и потому канкан-танцклассы открывались уже не на окраинах, а в самом центре Санкт-Петербурга. Пальму первенства взял знаменитый Ефремов, неподалеку от Цепного моста, на углу Моховой и Пантелеймоновской улиц.
Перед входом горела ярко иллюминованная транспарантная вывеска, на которой огромными красными
буквами значилось...
Андрей Иванович быстро расхаживал
по комнате. Он чувствовал такой прилив энергии и бодрости, какого давно не испытывал. Ему хотелось заниматься, думать, хотелось широких, больших знаний. Он сел к столу и начал читать брошюру. В голове кружилось,
буквы прыгали
перед глазами, но он усердно читал страницу за страницей.
После того как место парка около беседки-тюрьмы было приведено в порядок и сама беседка тщательно вычищена, князь Сергей Сергеевич сам осмотрел окончательные работы и приказал оставить дверь беседки отворенной. Вернувшись к себе, он выпил свое вечернее молоко и сел было за тетрадь хозяйственного прихода-расхода. Но долго заниматься он не мог. Цифры и
буквы прыгали
перед его глазами. Он приказал подать себе свежую трубку и стал ходить взад и вперед
по своему кабинету.
В перерыве Лелька остановилась с Лизой Бровкиной у конторки профцехбюро
перед доскою объявлений. Сбоку был пришпилен кнопками лист серой бумаги с полуслепыми лиловыми
буквами — распоряжения
по заводу. Равнодушно пробегали сообщения о взысканиях, перемещениях и увольнениях. Вдруг Лелька вцепилась в руку Лизы.